Мари-Од Мюрай - Голландский без проблем

Я не знаю, как моя мать управлялась с четырьмя мальчишками! Я хватаю Артура, сажаю его на диван перед телевизором.

— А сейчас, яйцеголовый, смотри «Багса Банни» и не шевелись!

Я включил телевизор. Артур с удивлением уставился на меня. Я стараюсь сделать как можно более чёрные глаза. Уголки рта начинают дрожать. Он даже не решается плакать. Неужели?! У меня тоже есть авторитет!

— Мы пойдём когда смотреть на динозавров? — стонет мой старший сын.

— «Мы пойдём когда» — разве так говорят? Чему тебя учат в школе?

— Весу брахиозавров.

Этот мальчишка меня раздражает. Я захлопываю дверь кухни перед его носом. Ну и кавардак! Нужно собрать осколки, вытереть тесто, выбросить нарезанные груши. А мне ужасно противно прикасаться к половой тряпке. Я помню день, когда моя мать пыталась заставить меня вытереть кофе, который я пролил на кафельный пол. Кажется, она тогда дала мне пощёчину. По правде говоря, её авторитет был, наверное, не только во взгляде. Я же ни разу не ударил своих детей. НИ РАЗУ. Лицо ребёнка священно.

Я не слышу ни звука, не считая голоса Багса Банни. Надеюсь, я не травмировал Артура. Мышиными шагами я возвращаюсь в гостиную…

…Оба сидят на диване. Артур сосёт палец, удобно пристроившись рядом с братом. Их бы сфотографировать сейчас. Я тихо спрашиваю:

— Ну что, обедать?

Они смотрят на меня как будто из другого мира. Я разрушил очарование момента.

— Ивцеголовый! — говорит мне Артур.

Я поставил йогурты, фруктовый салат и печенье «Четыре четверти» на стол. Букет посередине придаёт обеду праздничный вид.

— Это что за штука? — спрашивает Кентен, протягивая мне йогурт.

— Это йогурт с киви, бананом и манго.

— Какая гадость.

Артур заливается смехом. Иногда так хочется дать оплеуху.

— Кентен, я же просил тебя не говорить грубости при твоём брате!

Мы едим в тишине.

— Можно включить телевизор?

— Как хочешь.

Обычно это запрещено.

— А после того как ты попьёшь кофе, — нерешительно начинает Кентен, — мы… может, мы пойдём смотреть на динозавров?

Я чуть было не крикнул: «Да!», но вспомнил, что Артур должен спать днём.

— Не сейчас, Кентен. Твой брат должен поспать после обеда.

Кентен взрывается:

— Я так и знал! «Твой брат должен спать», твой брат то, твой брат сё! Почему он, почему всё время он?

Я тоже в свою очередь взрываюсь:

— А ты думал, ты один на земле? Да, у тебя есть брат, и ты должен быть рад!

Я беру Артура на руки:

— Пойдём, малыш, в кроватку. Я расскажу тебе сказку.

— Кентен злюка, — удовлетворённо выдаёт Артур.

Нет, Кентен не злюка. Просто у него есть мании. Последний месяц, например, он думает только о динозаврах. Ему купили энциклопедии с птеродактилями, наклейки с трицератопсами, пластиковых динозавров, плакаты с диплодоками. А сейчас он не даст мне спокойно жить, пока мы не сходим посмотреть на динозавров вблизи.

— Мы пойдём, Кентен, пойдём… Когда Артур проснётся.

Я потрепал его по голове. Он немного дуется.

Я с удовольствием погружаюсь в своё кресло.

Моя газета, мой кофе. Хорошо бы немного поспать.

— А ты знаешь, почему динозавры исчезли?

Я вздрогнул. Это настоящее преследование.

— Нет, Кентен, — говорю я сонно, — я не знаю, почему исчезли динозавры.

— У учёных есть несколько гипотез… — процитировал мне Кентен, который буквально заучивал энциклопедии наизусть. — Ты знаешь, что такое «гипотеза»?

Я пробормотал: «Нет». Я чувствовал, что засыпаю. Издалека я услышал:

— Возможно, что вулканы загрязнили атмосферу…

…Также есть предположение, что это гигантский метеорит… отступление вод Мирового океана… Я заснул.

— А почему появились люди? Папа… Папа!

Он трясёт меня.

— Почему появились…

— Да не знаю я, Кентен, — и мне пофиг!

Его губы ещё раз безмолвно произнесли «почему». Его глаза потемнели. Он уходит, идёт в свою комнату. Но его взгляд так и стоит у меня перед глазами. Когда он был маленьким и смотрел на меня так, я даже боялся его. Когда ему было столько же лет, сколько сейчас Артуру, он спросил меня:

— А почему мы живём?

Он задал мне тот же вопрос?! Я вскакиваю из кресла. Нужно сказать Кентену, что мы живём, потому что до нас были другие люди. Нужно сказать ему, что его мама и я, мы полюбили друг друга, и поэтому он родился.

Я крадусь к его комнате. Я не должен разбудить Артура, который спит рядом. Тихонько открываю дверь и… что я вижу? Кентен стоит на кровати и разрисовывает стену.