Зинаида Лихачева - Вася Чапаев

— К столу пожалуйте! — пригласила хозяйка. — Щец похлебать с дороги!

— Да что вы, спасибо, — отказывалась мать. — Мы подзакусили на пристани.

Вася старался не глядеть на стол, где над большим чугуном подымался вкусный пар. Неужто отец с матерью откажутся? Но, как видно, запах щей поборол стеснительность, и вскоре все уселись за стол.

Васе казалось, что ему и одному не хватит чугуна, но, съев несколько ложек, он с удивлением почувствовал, что уже сыт.

— Ты, Васенька, чего ложку положил? Кушай, кушай на здоровье! — угощала гостеприимная хозяйка.

— Спасибо, больше не хочу. Наелся. Мать внимательно посмотрела на Васю.

— Отвык он от приварка, — объяснила она хозяевам. — Два месяца из дубовой коры лепешки ели...

После обеда Вася вышел на улицу. Густая пыль, поднявшаяся в верхнем конце улицы, со странным ревом, клубясь, сползала вниз. Постепенно из душного серо-желтого мрака стали вырисовываться рогатые головы. В пыльном тумане брел на берег Волги глухо мычащий скот.

— На убой гонят, — раздался сзади Васи голос хозяйки. Она стояла в дверях и смотрела на огромное стадо, сморщив лицо, как будто солнце слепило ей глаза.

— Мальцевский капитал идет. Мальцев у нас богатейший купец!

Васе вспомнилось будайковское стадо, тощие взъерошенные коровенки. Вспомнилась и Жданка.

Мать ставила перед ней деревянную бадью, в которой плавала картофельная шелуха. Потянув мягкими губами пойло, Жданка поднимала голову и, глядя на хозяйку, протяжно мычала. Мать толкала ее в бок кулаком, злилась: «Чего морду воротишь, окаянная! Ишь ты, барыня, без муки пойло не по вкусу! А ты спроси — есть в доме мука-то?» Накричавшись досыта, мать обнимала Жданку за шею и плакала: «Милая ты моя, голубушка! Ну, попей, попей, оно ведь тепленькое, пойло-то...»

Вася стоял на улице, а мимо все шел и шел бесконечный гурт, принадлежащий одному человеку.

— Дает же господь людям такой достаток! — вздохнула хозяйка и, пригорюнившись, ушла в дом.

«И с чего ее завидки берут? — удивился Вася. — Живут богато. Вон какой приварок седни варили. Хлеб режут — куски не считают, кто сколько съест... У хозяина работа чистая, сиди на столе — ноги калачом да шей-пошивай».

Вася осуждал хозяйку: «Голода они не видали!»

Со двора на другой стороне улицы выскочил мальчишка. Заметил Васю, плюхнулся на скамейку около ворот и стал плевать сквозь зубы на дорогу.

Мальчишка был чем-то похож на Тимошку. Такие же голубоватые прозрачные глаза, такие же вихры, торчащие над ушами.

Заметив, что его рассматривают, он перестал плеваться и по-приятельски улыбнулся.

— Ты чей будешь? Я тебя не видал! — крикнул он.

— Я из Будаек, на пароходе приехал! Знаешь, Будайки там... — Вася махнул рукой в сторону Волги.

Мальчишка перебежал дорогу и подошел к Васе.

— Тебя как звать?

— Васей... Чапаевы мы. А тебя?

Мальчишка вытаращил глаза, присвистнул, и широченная улыбка расплылась до самых ушей.

— Вот здорово! И я тоже Васька! Скажи как бывает! Только фамилия — Новиков. У меня тятька плотник.

Вася Чапаев шлепнул Новикова по плечу:

— И у меня ведь плотник!

Минуту они удивленно моргали, глядя друг на друга. Первым пришел в себя Новиков. Став серьезным, он протянул руку:

— Водиться будем?

Рука Васи стремительно подалась навстречу.

— Будем, — твердо сказал он.

Вася Новиков потащил приятеля к себе;

— Пойдем, покажу, где я живу.

Во дворе у верстака под сарайным навесом высокий мужик отфуговывал длинную доску.

— Тять, это Вася Чапаев, он на пароходе приехал, и у него отец плотник, как и ты! — залпом выпалил Вася Новиков. — Они покуда у Шуйских живут.

Отец Новикова протянул Васе руку.

— Ну, в добрый час приехал... Пойду-ка я проведаю твоего тятьку. А ты у нашего Васяты погостюй!

...Посидев до вечера за поросшим травою двускатным погребом, ребята узнали друг про друга всю подноготную и распрощались друзьями.

Вернувшись домой, Вася застал за чайным столом веселую компанию.

Отец Васяты, смешливо щурясь, говорил Ивану Степановичу:

— Теперь мы с тобой вроде как едино-одно. Человек я здесь старожнвущий, без работенки сидеть не будем! Вот какое нам с тобой счастье! А я было сгрустил: заказ-то выгодный, а одному неспоро. Есть здесь, конечно, еще плотники, только все при деле.

Иван Степанович тоже улыбался и дергал себя за усы. Мать отставила чашку и счастливыми глазами глядела на мужа, на Новикова, на хозяев и тихонько приговаривала:

— Слава тебе господи! Теперь на ноги подымемся. Хоть и звали нас сыновья, а все чегой-то мнилось...