Слав Караславов - С папой на рыбалку

Утром рано мы с папой спустились вниз и стали ждать дядю Кузмана. Скоро из-за угла вывернулся его зелёный «Москвич», и мы поехали. В машине уже сидели дядя Кузман с Афанасием. Дядя Рангел жевал милинку [1] Мили́нка — вид слоёного пирога. и отломил мне большой кусок. Афанасий дремал на заднем сиденье.

Машина мчалась по пустынным улицам, и мы немножко гордились, глядя, как другие рыбаки брели пешком по серой мостовой.

Скоро мы выкатили из города на Орхани́йское шоссе. В стороне остался аэропорт. Миновав развилку на Челопечене, машина устремилась в сторону Варны.

— Нынче должен быть славный денёк! — сказал дядя Рангел, проглотив остаток завтрака.

— Как бы дождя не было. Видишь, какие тучи собрались над горами, — возразил папа.

— Спрячемся в машине, нам бояться нечего, — успокоил нас дядя Кузман.

— Перед дождём рыба лихо клюёт. С добрым утром, Ани! — проснулся Афанасий.

— Здорово! — ответила я.

— Смотрю и удивляюсь, до чего вы чудной народ. Носит вас нелёгкая повсюду, только зря время теряете! — сказал дядя Кузман, зорко глядя вперёд.

— Хотел бы я услышать, как ты запоёшь, когда мы здоровенных карпов начнём таскать, — с чувством превосходства возразил дядя Рангел. — Ну-ка, Ани, расскажи ему, какого мы карпа давеча подцепили!

— Ты про того, что мы упустили?

Все весело засмеялись, а дядя Рангел посмотрел на меня с упрёком.

— Рыбаку не грех и приврать!

— Могли бы сейчас преспокойно отдыхать дома, потягивать кофе, играть в картишки… Эх-хе-хе! Вот так бы весь день-денёчек и просидел за игрой! — мечтательно рассуждал дядя Кузман.

— А мы поиграем! — сказал дядя Рангел. — Наловим рыбы, приедем к нам — и пожалуйста.

— Нет, лучше у нас соберёмся, — предложил папа. — Росица дома, нажарит рыбы.

— Да, но Росица не знает, как её готовят в томатном соусе! — возразил дядя Рангел.

— Так же, как кашу с рыбой! — съязвил папа.

Дядя Рангел смолчал.

— Сейчас вон на той развилке поворачивай вправо! — скомандовал Афанасий.

Машина съехала с асфальта и затряслась по чёрному просёлку.

— Здесь только на быках ездить! — посетовал дядя Кузман.

— Если хочешь добыть рыбы не сходя с асфальта, ступай в магазин! — лениво заявил Афанасий и снова откинулся на спинку. — Вон за теми постройками есть озерки. Там под вербами остановишься.

Наконец мы приехали. Озерки как озерки. Мы осмотрелись, выбрали удобное местечко и принялись за дело. Дядя Кузман остался у машины.

Не успели мы закинуть удочки, как он приплёлся к нам. Дядя Кузман вырядился в белые брюки, в голубую трикотажную рубашку и в лёгкие блестящие сандалии.

— Фу, как здесь сыро! — с досадой заметил он.

— А как же иначе! — наставнически возразил дядя Рангел. — Нечего было наряжаться как в театр.

— А мне Афанасий говорил, будто на берегу сухо.

— Что же, по-твоему, это мокро? — искренне удивился Афанасий.

Берег и в самом деле был сухой. Но на траве ещё сверкали капельки росы, и если сравнить с другими местами, где мы бывали, здесь было ужасно красиво. Трава, вербы и лесок славный поблизости.

Наступило молчание. Поплавки покоились на гладкой воде, в которой отражались ползущие с гор тяжёлые тучи. Стало зябко и неприятно.

— Дай-ка и я подержусь за удочку! — обратился дядя Кузман к Афанасию.

— Погоди минутку! — ответил Афанасий.

В это время его поплавок подозрительно заметался.

Подождав немного, дядя Кузман начал приставать к дяде Рангелу:

— Дашь мне попробовать?

— Сперва я должен увидеть, какой нынче клёв. Это не так уж интересно! — внушал дядя Рангел, не отводя глаз от поплавка.

Сжалившись над дядей Кузманом, папа подозвал его к себе.

— Возьми мою удочку!

Они присели на корточки у самой воды.

Вскоре поплавок дрогнул и заскользил по водной глади.

— Дёргай! — скомандовал папа.

Дядя Кузман изо всех сил рванул удочку вверх.

— Не так! — расстроился папа. — Рыба требует деликатного обращения. Надо дёргать плавно и резко.

— Не понимаю! Что-нибудь одно: или плавно, или резко.

— Потом поймёшь!

Они снова замолчали. Через минуту опять вытащили удочку из воды.

— Сожрала червя! — установил папа. — Наживляй заново.

Дядя Кузман брезгливо взял червяка и стал неловко насаживать его на крючок.

— Фу, как он извивается! — возмущался дядя Кузман.

— И ты бы извивался, окажись на его месте, — деловито заметил папа.

— Держи его покрепче!

Покончив с нелёгким делом, дядя Кузман вытер пальцы о белые штаны, оставив на них бурые пятна.