Яков Тайц - Родник

— А твои родители дома сейчас? — спросил Владик.

— Нет. Их и в Москве нету, — ответила Тата.

— Где же они?

— Они на Дальний Восток уехали. Я, когда кончу школу, к ним поеду…

— С кем же ты тут?

— Я пока у дедушки живу… Ну, приходи. До свиданья!

Тата толкнула скрипучую калитку и скрылась за ней.

А Владик, потирая варежкой озябший нос, подошёл поближе к небольшой стеклянной вывеске и, подняв голову, прочитал при неярком свете уличного фонаря:

МУЗЕЙ ИМЕНИ ПЯТОГО ГОДА

Филиал Музея Революции

Сладко спалось Владику в эту ночь после свежего, морозного воздуха, после быстрого бега, ходьбы. И сны виделись ему всё какие-то хорошие: Снегурочка в белой шубке, ёлка в огнях, ушастые зайцы…

Владик так разоспался, что чуть было в школу не опоздал. О зарядке и думать нечего. Мама с трудом его подняла.

Он стал одеваться. После вчерашнего катанья ломило ноги в коленках, все косточки ныли.

— Мама, а ты знаешь, есть такой музей, называется имени Пятого года, — сказал Владик, натягивая чулки.

— Знаю, — ответила мама, — это недалеко. Только сейчас некогда об этом разговаривать.

Владик побежал умываться и чистить зубы.

Он наскоро поел, сунул в сумку ломтик хлеба с маслом (это мама велела) и побежал в школу по светлосиней, заснеженной улице.

Владику нравилось ходить в школу. Приятно было знать, что сейчас ты очутишься в просторном, светлом классе, увидишь товарищей, услышишь учителя…

Он всегда с охотой сидел на уроках. Но сегодня он мечтал о том, чтобы уроки поскорей окончились. Ему не терпелось пойти в музей имени Пятого года, узнать тайну кинжала, поговорить с Татой. С ней интересно было разговаривать. Что-то она знала такое, чего ни Владик, ни Петя не знали.

А уроки сегодня, как нарочно, тянулись медленно-медленно. И, самое обидное, они закончились позднее, чем всегда.

И всё из-за Пети Ерошина.

Он пришёл в школу раньше всех и стал хвалиться, что они с Владиком были на катке, и не просто на катке, а на Зеркальном катке! И что они там встретили — угадайте кого! Ни за что не отгадаете! Киру Петровну, вот кого! И что она, Кира Петровна, учила их танцевать вальс на льду. Вот честное пионерское, не сойти ему с этого места…

Петя покружился у доски, неуклюже размахивая руками:

— Раз, два, три… Видали! Называется: «Солдатский вальс».

Ребята подняли его на смех.

— Тоже танцор нашёлся! — сказал Костя Кисляков. — Будет она с вами танцевать!

— Сочиняет, да, Владька? — спросил Игорёк у подошедшего в эту минуту Владика.

— Да нет, правда! — сказал Владик.

Петя увидел товарища и подошёл к нему:

— Владька, как тебе не стыдно, где же ты вчера пропал? Я сидел с этим кофе, ждал, ждал…

Владик врать не умел, но говорить правду ему тоже не хотелось.

— Так, — сказал он, — задержался по одному важному делу.

— Подумаешь какой — по важному делу! А какое дело?

Но тут разговор пришлось прекратить, потому что в класс вошла Тамара Степановна и стала рассказывать про мифы древней Греции.

Потом была арифметика. Игнатий Игнатьевич, стуча мелом, выводил на доске цифры. При этом он то и дело вытирал руки тряпкой и говорил: «Итак». Это было его любимое словечко.

Потом был урок рисования. Абросим Кузьмич вынул из одного кармана, точно фокусник, яблоко, из другого — грушу, из третьего — блюдечко и, улыбаясь, сказал:

— Кто лучше всех нарисует, тому эти плоды пойдут в виде премии.

Потом был русский язык. Ксения Григорьевна рассказывала про лётчика Мересьева, который восемнадцать дней, тяжело раненный, брёл по зимнему лесу.

Следующей была география. Кира Петровна вошла в класс сразу после звонка. Сейчас она была не в белом свитере и белой юбке, а в своём обычном темносинем костюме.

В одной руке она несла журнал и картину «Ключевская сопка», а в другой — «вулкан». Вернее — половинку «вулкана». Её сделали из папье-маше семиклассники для младших классов.

Кира Петровна поздоровалась с ребятами, поставила «вулкан» на столик и принялась прикреплять кнопками «Ключевскую сопку» к доске.

Вдруг Петя привстал и громко, на весь класс, спросил:

— Кира Петровна, а вы вчера ещё долго были на катке?

Кира Петровна, не оборачиваясь, сказала:

— Нет, Ерошин, недолго.

— А мы ещё долго катались, Кира Петровна! А лёд вчера был очень хороший — правда, Кира Петровна?

Кира Петровна вдавила в доску последнюю, четвёртую кнопку и сказала: