Яков Тайц - Родник

А Владик с Петей долго ещё бегали взапуски по гладкому льду, потом направились в буфет, потому что Петя давно уже мечтал о стакане горячего кофе и о сдобной булочке с кремом.

Впрочем, Владику попасть в буфет не пришлось. Дело вышло так. Усталые после быстрого бега, приятели тихо брели по аллейке мимо катка для начинающих. Вдали на фоне тёмного неба сверкала огненная надпись «Буфет», сделанная из яркокрасных стеклянных трубочек. Петя не отрываясь смотрел на эту сияющую в вышине надпись.

Владик сказал:

— Давай, Петух, посмотрим, как начинающие катаются.

— Потом, когда поедим!

— Да нет, давай сейчас!

Петя неохотно замедлил шаг, посмотрел на решетчатую ограду катка и засмеялся:

— Ой, Владик, смотри… Умора! Нет, вон туда… вон на того… А тот!.. Ой, не могу!

И верно, начинающие очень забавно передвигались по льду. Вон толстая тётя в белом пуховом платке вцепилась в спинку высокого кресла на полозьях и едет на буксире. Гражданин в запотевших очках расставил длинные ноги циркулем и застыл на месте, боясь шевельнуться. Маленький мальчик на прикрученных к валенкам «снегурочках» с разбегу шлёпнулся на лёд и потерял шапку.

Владик и Петя смеялись от души. Вдруг Владик перестал смеяться. Ему почудилось, будто в толпе мелькнула знакомая фигурка. Мелькнула шапочка с двумя шариками на макушке, русые косы с широкими бантами…

Он чуть было не крикнул на весь парк: «Тата!»

Но во-время спохватился. Не надо, чтобы Петя знал про Тату. А то будет дразниться: «Девчатник, девчатник!»

Прошлый раз, когда они встретили Тату в кино, Петя долго донимал его потом: «Зачем она тебе? Не водись с ней!»

А теперь он ещё, чего доброго, и в классе расскажет. Тогда хоть и вовсе в школу не ходи.

Владик на миг потерял Тату в толпе, но сразу же опять нашёл её. Она неуклюже передвигалась на льду, то и дело вскидывая руками в ярких полосатых варежках. Хорошо, что Петя не заметил её и снова уставился на заманчивую огненную надпись: «Буфет».

— Петух, — сказал Владик, — ты вот что: ты пойди вперёд, возьми там на двоих, а я сейчас…

— Как «сейчас»? — удивился Петя.

— Ну да, сейчас приду. Надо мне… На вот тебе денег, возьми.

— Это ещё что за номер?

— Да я сейчас приду, — подтолкнул его Владик. — Шагай, двигай!

Петя пожал плечами, сунул Владькину трёшку в рукавицу и послушно зашагал на коньках к буфету, поминутно оглядываясь на товарища.

Владик махнул ему рукой:

— Шагай, иди, не задерживайся!

Как только Петя скрылся за поворотом аллейки, Владик спустился на изрезанный лёд и принялся искать Тату, которую опять потерял, пока уговаривал Петю.

Здесь было гораздо меньше света, чем на Зеркальном катке. Всё же он скоро нашёл её. Попрежнему взмахивая руками и высоко, по-журавлиному, поднимая ноги, она коротенькими толчками, кое-как двигалась по льду.

Владик легко разбежался на своих быстрых, послушных конёчках и крикнул:

— Тата Винокур!

Тата обернулась, потеряла равновесие и с размаху села на исцарапанный лёд.

— Ой! — жалобно протянула она. — Седьмой раз сегодня падаю. Ну что же это такое, на самом деле!

Она стала неловко подниматься, потирая ушибленный бок.

Владик помог ей встать.

— Пусти, мальчик, я сама! — сказала Тата, держась за Владикову руку. — А ты почему меня знаешь? — строго спросила она, перекидывая косы за спину.

Владик растерялся.

— Как «почему»? — спросил он. — Разве ты меня не помнишь?

Тата пристально посмотрела на Владика. Её глаза сурово заблестели.

— А, знаю, — сказала она. — Ты, наверно, приходил в музей?

— В какой музей? — не понял Владик.

— Нет, нет, я спутала, постой… Ой, кажется вспомнила! Теперь знаю… Ну да, ты обманщик, вот кто!

Она и так была румяной после катанья, а тут ещё больше покраснела. Её брови-шнурочки насупились, как в тот раз, когда Владик летом впервые увидел её в лесу.

— Пусти!

Она вырвала свой локоть из Владиковой руки, но чуть не упала при этом, и Владику пришлось её снова поддержать.

Она ещё больше рассердилась:

— Пусти! Обманщик… Я тогда в парке сидела, ждала, а ты всё наврал. А ещё честное слово дал. Эх, ты!

Владику было очень горько всё это слышать.

— Постой, Тата… Не говори так… Раз не знаешь, так не говори!

— Как же я не знаю! — сердито сказала Тата и даже пристукнула коньком. — Что я, не ходила, что ли? Сидела там, как дурочка, на скамейке!

Она зубами сдёрнула с руки полосатую варежку, нагнулась и стала завязывать шнурок на ботинке.