Яков Тайц - Родник

Чуть поскрипывая новыми туфлями, она прошла к столу, положила свою чёрную лакированную сумочку, опустила на неё классный журнал — и урок начался.

Сперва она спрашивала заданное. Владик с беспокойством следил за учительницей: вызовет или не вызовет? Время от времени он просовывал руку под крышку парты и нащупывал там сумку и завёрнутый в газету кинжал.

— Что там у тебя? — спрашивал Петя Ерошин. — Дай откусить.

— Ничего нет, не трогай! — отвечал Владик.

Но Петя всё норовил забраться к приятелю в сумку. Владик отталкивал его локтем. Они шипели друг на друга:

— Жалко тебе, да?

— Пусти, говорят! Не трогай!

Кира Петровна услыхала шипенье и строго посмотрела на Владика с Петей:

— Ваньков и Ерошин, вы что там возитесь?

— Да мы ничего… мы не возимся, Кира Петровна!

— То-то… Сидите тихо! — Она заглянула в журнал и громко сказала: — Сейчас нам о параллелях расскажет Митя Журавлёв.

Тихий, молчаливый Митя встал и начал, не торопясь, чуть покачиваясь, рассказывать про параллели и про широты.

— Так! Отлично, Митя, садись! Пятёрку ты заслужил честно.

Кира Петровна вписала в журнал отметку и сказала:

— А теперь нам о меридианах продолжит… — она чуть помедлила, — Петя Ерошин.

Петя нехотя поднялся и стал одёргивать на себе гимнастёрку под ремнём. Кира Петровна прошла вглубь класса, к задней стене, и, заложив руки за спину, прислонилась к ней. Здесь её любимое место. Отсюда ей хорошо видны все парты.

— Мы тебя слушаем, Ерошин.

Ребята обернулись к учительнице. Петя солидно откашлялся и начал:

— Значит, так… меридианы… это, значит, такая… ну, в общем, линия… такая воображающая линия…

Ребята засмеялись.

— Воображаемая, чудак! — подсказал Владик.

— Ну да, — подхватил Петя, — воображаемая… ну и это… соединяемая… — Он сбился и замолчал.

— Что ж ты притих, Петя? — сказала Кира Петровна, возвращаясь к столу. — На переменках ты самый весёлый, самый шумный, а сейчас тебя не узнать. Тихоня, да и только! — Она оглядела класс: — Ну-ка, кто поправит Петю?

Сразу поднялось три десятка рук. Одни мальчики упирали локти в парту, другие высоко поднимали руку и нетерпеливо шевелили пальцами, некоторые подпирали правый локоть левой рукой…

Владик руки не поднимал. Кира Петровна заметила это:

— А ты, Ваньков, о чём задумался? Знаешь, я люблю вызывать именно того, кто руки не поднимает. Ну-ка, поправь своего соседа!

Владик встал и отчеканил:

— Меридианом называется воображаемая линия, окружающая земной шар и проходящая через оба полюса.

— Через оба полюса… Так… хорошо… Теперь покажи нам, как ты раскрасил карту. У тебя, как у будущего художника, это, наверное, хорошо получилось.

— Карту?.. — замялся Владик. — Карта вот, — он показал на свёрнутую в трубочку бумагу, — только я её, Кира Петровна, немножко не доделал.

— Как так — не доделал? Домашние задания, Ваньков, надо обязательно выполнять, иначе и в школу нечего ходить. Ну, а градусную сеть ты начертил?

— Нет, я, Кира Петровна, просто не успел… потому что… — начал было Владик, но тут за его спиной раздался шелест.

Владик не выдержал, обернулся и увидел, что его друг-приятель Петя Ерошин забрался всё-таки к нему в сумку, вытащил свёрток, развернул газету и, прячась за партой, преспокойнейшим образом рассматривает старый кинжал.

Владик нагнулся, выхватил кинжал и сдавленным голосом прошипел:

— Зачем взял?

— Ваньков, что с тобой? — удивилась Кира Петровна. — Ведь ты урок отвечаешь!

Ей за партой не видно было, из-за чего не поладили Владик с Петей. Она подошла к ним, заглянула, заметила кинжал в руках у Владика и сердито сказала:

— Это ещё что такое? Разве можно такие вещи приносить в класс!

Она протянула руку и взялась за конец ржавого кинжала:

— Дай-ка.

Но Владик недолго думая — а верней, совсем не думая — стиснул рукоятку кинжальчика и потянул его к себе.

Кира Петровна покраснела:

— Ваньков, немедленно отдай! Слышишь! Ты отлично знаешь, что посторонние предметы на урок приносить нельзя.

— Кира Петровна, — взмолился Владик, — это не посторонние… это я просто так… не отнимайте…

Кира Петровна не знала, как ей быть. В классе тридцать три человека. Они следят за каждым её движением, за каждым словом. Если она сейчас уступит, они подумают, что она слишком мягкая, бесхарактерная… Нет, уступать нельзя! Пускай знают, что она строгая. Кроме того, оружие вообще нельзя оставлять в руках у мальчика.