Роман Шмараков - Овидий в изгнании

Раскаленным ядром пронесся он по полю, насыщая свое чувство справедливости, и те из врагов, кто, оказавшись близ него, по странной случайности уцелевал, на долгие годы сделали сантехника главной угрозой для малых детей. «Вот, язви тя в душу, Сантехник придет», – говорили они расшалившимся Сайрокрыльчикам, и те моментально садились вышивать крестом.

Он остановился, когда рука с мечом не могла уже подниматься. Битва откатывалась в сторону; он стоял среди искалеченных тел, вырванных жабр и гирляндами стелющихся по песку молок. Отзывчивая Мисюсь черной тенью сновала над побоищем, поглощая врага повзводно. Мимо пронесся единорог с самурайским кличем: «Шинкуй минтай!», и где он махал головой вправо, была улица, а где влево, там был переулочек, а если он не распылялся, то перед ним открывалась прямая перспектива; и на его рогу агонизировали два-три нанизанных врага, как контрамарки на музейном штыре. Из столбов ила, застилавших сражение, вышел, прихрамывая, Генподрядчик, с азартным выражением расцарапанного лица, придерживая окровавленную руку.

– Даже не припомню, когда получал такое удовольствие, – сообщил он. – Где и отдохнуть интеллигентному человеку, как не в извечной битве добра со злом. Сейчас вот руку перевяжу – и назад.

– Собаку мою убили, – глухо сказал сантехник.

– Что? – не понял Генподрядчик.

– Собаку.

– Жалко, – сказал Генподрядчик. – Не сиди, в гробу успеешь насидеться. На левом фланге у Эдгара стол отбивают. Пошли, иначе все насмарку.

Волны Сайрокрылов с неистовым упорством лезли на Столовый Холм. Эдгар отбивался как мог. «У меня в библиотеке остались наметки торжественной речи, – с огорчением сказал он подоспевшему сантехнику. – О нашей сегодняшней победе. Я рассчитывал сам сказать, да, видно, не судьба. Воспользуйтесь тогда, там есть удачные находки. Найдете в третьем томе Боссюэ, между страницами». Сантехник не успел произнести бессмысленного ободрения, как защита холма была прорвана и Эдгар кинулся крепить ряды. Сайрокрылы с воплями свирепого восторга гарцевали на восточном склоне, размахивая рдяно тлеющими удочками на мордах. «Вторая глава, – застонал сантехник. – Мы же ее так и не произвели». «Лист бумаги есть?» – спросил Генподрядчик. «Что?» «Бумаги, говорю, дай». Тот нашел в кармане трамвайный билет. «Иди помоги Эдгару», – распорядился Генподрядчик и вскочил на стол. «Держись, Эдгар! – заревел сантехник, бросаясь к восточным склонам. – О Элберет Гилтониэль! В очередь, сукины дети!» Сайрокрылы облепили его со всех сторон, в их пряной толще он ворочался, как медведь, пластая их на стороны. Генподрядчик, замерев на мгновенье, с высоты стола оглядел разом все битвенное поле – и опустевшие низины, где полегли лучники и где не видно было Ясновида, и бурное кипенье обоза, где засадный полк, переданный им в опытное распоряженье Репарата, сшибся с остервенелым врагом, которому некуда было отступать, и пространные равнины, где по местам оживлялись и затихали стычки той теперь уже, без сомнения, великой и час от часу все более легендарной битвы, которой суждено войти в вышеупомянутые анналы и в национальное историческое сознание под именем Великого Рыбного Дня, – и, оглядев все это, он успокоенно вздохнул и прикрыл глаза, словно вокруг него не бурлили прорвавшиеся враги и у него не оставалось еще великого множества случаев отойти в прошлое с этим приснопамятным днем. Но вопли битвы, слившиеся в один, снова ударили в его слух. Медлить было нельзя. Он нацарапал на трамвайном билете несколько слов (какие именно – он не рассказывал впоследствии никогда и никому), сунул листок в приемное окошко, ударил ногой по хищной морде Сайрокрыла, прорвавшегося первым, и запустил Стол на полную мощность. Внутренность его загудела и заухала, дико закричали Сайрокрылы, заливая вершину холма, а из Стола уже тянулся длинной лентой готовый текст, – Генподрядчик нетерпеливо выдрал его и пробежал горящим взглядом. Сайрокрылы, цепляясь жвалами, карабкались на Стол, смыкаясь кругом Генподрядчика; от их горящих удочек Стол начинал тонко дымиться. «Это она!» – прокричал Генподрядчик крутящемуся в рукопашной сантехнику, победно маша длинным листом. Из Стола ударил язык пламени, от которого шарахнулись опаленные Сайрокрылы; в мгновение весь он охвачен был огнем; темные фигуры разлетались от него, с бенгальским огнем на хвостах и разнородными воплями; сантехник обернулся: тяжелый взрыв дарования, вложенного щедрыми богами, разнес стол в клочья, и над клубящимся хаосом огня, композиционных приемов, бронзовых накладок и полированного дерева взлетел выброшенный ударом Генподрядчик, описал диковинно прекрасную кривую, пал к ногам сантехника и, показав ему догорающий клочок бумаги со словами: «Это была она», погрузился в добросовестное беспамятство.