Роман Шмараков - Овидий в изгнании

Средний сантехник сел на краю ската и болтал ногами в кильватерной струе.

– О чем думаешь? – спросил Генподрядчик. – О своей главе? Как по-твоему, образуется все? Я чего-то нервничаю.

Средний сантехник покосился на него и сказал:

– Не горюй, Аладдин. Коврик мигом домчит нас до Аграбы.

– Смешно сказал, – сказал Генподрядчик. – Удалось зацепить чувство комического.

– Завязывать пора с этим, – сказал сантехник. – Пропал вкус. Слишком долго голову морочим друг другу. Раньше, бывало, пошутишь, так даже самому смешно, а теперь – даже и самому не смешно.

Генподрядчик тревожно посмотрел ему в лицо, боясь увидеть там печать обреченности, какая, говорят, проступает на иных лицах пред великими битвами, – но со вздохом облегченья не увидел ее там: Сантехник был невесел и необщителен, но, кажется, гроза не собиралась над ним, и Генподрядчик потрепал его по плечу.

– Ладно, потерпи, – сказал он. – Увидим еще небо в алмазах. Немного осталось.

Под ними проплывала Атлантида, с ее мостами, общественными зданиями, царскими палатами и известным храмом Посейдона, превратившимся в плавательный бассейн.

– Красота какая, – промолвил Ясновид. – Отчего она затонула?

– Счастье приводит с собой гордость, – афористически заметила владычица. – А бедствия отрезвляют.

– Это как-то слишком кардинально, – усомнился Генподрядчик. – Можно было сначала хоть душ Шарко попробовать.

– Причиной большинства затоплений, – сказал сантехник, – являются засоры фановой трубы.

– Зуб даешь? – спросил Генподрядчик.

– Не первый год столярить, – отвечал сантехник. – Особенно в крестовине. Крестовина – это вообще гиблое дело, и, я тебе скажу, если б у них были нормальные крестовины, то еще неизвестно…

– Вон он! – воскликнула владычица.

Двухтумбовый стол мирно стоял среди жемчужных голотурий. Они сделали над ним круг и опустились. «Я рад вас приветствовать!» – звучно сказали им из водорослей. Осьминог с человеческой головой, украшенной ровно подстриженными седыми баками, выбрался на ровное место и склонил голову перед прибывшими. «Могу ли я осведомиться о здоровье моего владыки, короля Хариберта?» – спросил он. Услышав от Прелесты обо всем, что произошло в столице за время его путешествия, капитан Репарат скорбно вздохнул и вновь склонился перед своей новой владычицей. «Искренне надеюсь, – сказал он, – что в нелегкую годину женская рука сможет держать кормило власти не слабей, чем держала мужская». «Да, это его стиль», – сказал Генподрядчик, толкнув сантехника в бок. «Вы получили мое письмо?» – спросил Репарат. «Иначе бы мы не были здесь, – с улыбкой сказала владычица. – Но оно дошло до нас поврежденным. Разрешите наш спор: к чему относилось слово “глубочайшей”?» Репарат сосредоточился. «Я помню это письмо, как сейчас, – сказал он. – “Я, капитан Репарат, нашел стол, и с глубочайшей радостью сообщаю, что жду Вас близ него, на расстоянии полутора часов пути со скатом мантой, движущимся скорейшим образом, строго на северо-северо-восток от Вашей столицы, а в ожидании Вашего прибытия буду делать все, что в моих силах, чтобы сберечь стол”. Вам удалось разобрать это?» Все переглянулись. «Ну, как выясняется, не совсем», – сказала владычица. «Так почему же вы здесь?» – с удивлением спросил Репарат. «Как обычно, повезло», – сказал Генподрядчик. «Что же это мы стоим, – быстро сказал Репарат. – Прошу к столу».

Они обошли кругом, наблюдая его внушительные, но лаконичные черты и произнося все, что следует произносить в таких случаях, именно: «Теперь так не делают», «А с виду совсем обычный» и «Я точно такой же на распродаже в райкоме комсомола купил, в девяносто первом году». «Испытать бы, – сказал Генподрядчик. – А то, может, у него уже срок вышел». «У работы богов срок не выходит», – с гордостью сказал Репарат, гладя щупальцем полированные грани. «А на чем испытать?» – спросила владычица. «Одну минуточку, – сказал сантехник. – У меня есть тут на примете один текст, взывающий к доработке». С этими словами он зашел за водоросль, а с другой ее стороны не вышел, произведя этим жестом определенное впечатление в обществе, так что, когда минуту спустя он сказал им в спину: «А я уже тут», все обернулись и посмотрели на него, как африканские дети на льва Бонифация. Обладая, как известно читателю, сверхчеловеческими способностями, сантехник не уставал использовать их на благо людям, и в настоящий момент, пока все стояли в ожидании, быстренько смотался в десятую главу, где беспрепятственно забрал «Алые ткани» ci-devant автора, вызвав смущение коллег своим сухим видом, в то время как его вторая ипостась мылась, лелея в душе (это, кажется, опять вышел каламбур) праведное раздражение.