Виктория Вартан - Быть похожим на Давида Сасунского

— Почему?

— Он боялся, что Давид может отправиться на гору Цовасар и там встретить Мсра-Мелика.

— Ну и что? Он ведь сильнее Мсра-Мелика, чего ему бояться?

— Сильнее-то он Мсра-Мелика сильнее, но дядя Давида опасался, что Мсра-Мелик хитростью и коварством может погубить племянника. И правда, Давид по молодости лет был уж очень доверчив и неопытен.

Но однажды какая-то старуха всё же проговорилась молодому богатырю о горе Цовасар.

Давид тут же прибежал к своему дяде и стал просить: «Покажи мне дорогу к горе Цовасар, где любил охотиться мой отец — Мгер, Раздирающий Львов, и я поеду туда». — «Не надо, — ответил Давиду дядя, — там тебя может убить Мсра-Мелик». — «Так он же убьёт меня, а не тебя! Если не укажешь дорогу к Цовасару, клянусь хлебом и вином, я тебя накажу!» — закричал Давид в гневе.

— Я же сказал, что Давид Сасунский никого и ничего не боялся! — Давид резко сел в постели. Глаза его горели от возбуждения. — И что ему бояться? Он ведь сильнее всех на свете!

— Сынок, не прерывай меня. Дай докончить. Ещё посуду надо помыть… А я сегодня так устала на птицеферме. Ложись, ложись — слушай дальше. «Хорошо, хорошо, — сказал Давиду дядя, — я сейчас же сведу тебя на гору Цовасар. Только не сердись».

«Возьмите и нас с собой! — попросили тут жители города Сасун. — Там, наверное, тьма-тьмущая волков, медведей, козуль, диких баранов!»

И вот дядя Давида вывел свою лошадь, оседлал её. А Давид взял отцовский лук, стрелы и тоже сел на своего коня и двинулся за дядей. А следом за ними помчались сасунские молодцы на своих скакунах. Когда они подъехали к горе Цовасар, то увидели, что она обнесена высокой стеной.

«Дядя, что это за стена?» — спросил Давид. «Ее воздвиг твой отец, чтобы звери не убежали».

Услышав это, Давид вырвал огромный дуб с корнями и стал пробивать стену.

— Вырвал дуб с корнями?! — Давид даже рот открыл от удивления. — Как это можно вырвать дуб?

— Ты забываешь, сынок, что Давид Сасунский был не простым человеком, а богатырём… — Мать наклонилась и погладила сына по голове. — И обвалился огромный кусок стены, и глазам жителей Сасуна открылся густой тенистый лес, прозрачные горные родники и озёра, вокруг которых разгуливали тесными стадами медведи, лисицы, олени, дикие бараны и разные другие звери.

Обрадовались сасунские молодцы, схватились за свои луки и хотели убить дикого барана или козулю. «Эй, вы! Не смейте трогать зверей! — закричал Давид громовым голосом. — Мой отец заточил в темницу вольных зверей, а я освобождаю их не для того, чтобы вы убивали их!» — «Но, Давид, — взмолился его дядя. — Мы же проголодались. Убьём хоть одного барана и зажарим его». — «Нет, не стану я убивать пленных, — твёрдо сказал Давид. — Эти звери в плену, а разве можно убивать пленных? Пленного зверя и старуха может убить. А мужчина должен охотиться только на вольного зверя».

И пошёл Давид крушить ножищами и кулачищами стену вокруг горы Цовасар, пока она не превратилась в груду развалин. «Гей вы, пленные звери! — загремел его богатырский голос. — А ну, выходите отсюда побыстрей да живите отныне на воле!»

Потом Давид обежал всю гору кругом, обшарил каждый куст и скалу — а вдруг где какой зверёк притаился. Жалко ведь его! «Ну а теперь, — обратился он к сасунцам, — кто из вас поудалей, может охотиться, только по-честному, как положено мужчине». Вот какой человек был Давид Сасунский, — улыбнулась мать. Но горящий взгляд мальчика был устремлён не на мать, а поверх её головы, куда-то вдаль, где ему виделась сказочная гора Цовасар и освобождённые Давидом звери…

— А дальше? — очнулся Давид.

— Всё. На этом и кончается сказ. А теперь спокойной ночи, сынок. — Мать потрепала ему волосы, выключила свет и вышла из комнаты.

Как-то в конце ноября Левон — отец маленького Давида — отправился в горы на охоту. Добравшись до подножия горной гряды, он привязал лошадь у родника, а сам с ружьём в руке стал бродить по склонам высоких гор, поросших густым кустарником и лиственницей, высматривая под деревьями свежие следы горных коз или диких баранов. Однако то ли их становится мало в наши дни, то ли, спасаясь от людей, горные козы стали выбирать теперь дикие, неприступные участки гор, где они могут спокойно щипать траву в расщелинах скал, — как бы то ни было, не всякому охотнику нынче удаётся напасть на след этих диких животных.