Клара Моисеева - Рыцарь XX века

В маленьком городе на юге Египта в помещении школы собралось много людей. Я стал рассказывать о научном открытии, которое было признано учеными во всем мире. Но тут я увидел, что группа людей поднялась и двинулась ко мне. Они окружили меня, назвали преступником. «Ты хочешь отравить души людей!» — кричали они и стали избивать кулаками. Здоровый детина так ударил меня по голове, что полилась кровь. Под крики и угрозы я покинул аудиторию и отправился в больницу. Рана была так велика, что на всю жизнь осталась отметина. Посмотрите, какая память у меня на макушке. Этот случай вызвал во мне ярость и возмущение против фанатизма, который губит человеческие души. Но я не отказался от идеи нести знания в народ. Когда образование будет доступно каждому, мы увидим расцвет талантов.

Как-то аль-Хамиси предложил каждому из собеседников рассказать о своих взглядах на переустройство египетского общества.

— Вы моложе меня, но и ваш небольшой жизненный опыт заставил бросить вызов правящим кругам Египта. Скажи нам, Тухами, как ты представляешь себе перемены в экономике нашей страны? Ведь ты будущий экономист, два года проучился в университете.

— Прежде всего должна осуществиться обещанная Насером аграрная реформа, — ответил Тухами. — Разве можно дольше терпеть это чудовищное социальное неравенство в деревне? Я думаю, такого нет нигде на свете. Двенадцать тысяч помещичьих семей владеют третью всей земли Египта. Это неточно, предполагается, что помещики захватили более чем треть полезных для обработки земель, а пятнадцать миллионов феллахов ничего не имеют. В лучшем случае семья в десять человек имеет крошечный приусадебный участок.

— Ты совершенно прав, — воскликнул аль-Хамиси. — Я жил в деревне и знаю, кто создает богатство и роскошь бездельникам из помещичьих семей. Человек, рожденный в такой семье, считает феллаха низшим существом. Для них труженик земли — «дуралей», «деревенщина», «быдло», хотя их кормит и одевает нищий феллах, обреченный на жалкое существование. Если феллахи получат хоть небольшие наделы земли, считай, что пятнадцать миллионов феллахов с семьями не будут голодать.

— А я скажу про Суэцкий канал, — вступил в беседу Хасан. — Довольно англичанам пользоваться нашим добром. Мы должны их прогнать. Когда Суэцкий канал станет нашим достоянием, страна будет богаче. И тогда возможно, что и нам, бедным грузчикам и портовикам, станет легче жить.

— Вы правы, мои друзья! — сказал аль-Хамиси. — Мы единомышленники, это очень хорошо! Чем больше египтян призадумаются над социальным неравенством, тем скорее мы достигнем цели. Единство взглядов и действий! К этому нас призывает время! В своем стихотворении «Гимн свободе» я писал:

Прошло более пяти месяцев с того дня, когда Абд ар-Рахман аль-Хамиси был арестован и доставлен в тюрьму. Как-то в полночь стражник, сидящий у главных ворот в сладкой дреме, вдруг услышал хор невиданной силы.

«Никогда мне не довелось слышать во сне подобное пение, — подумал он не открывая глаз. — Так отчетливо слышно, можно понять слова: «Нас обжигало пламя гонений, нас душили застенки страшной тюрьмы…» Я схожу с ума!» — сказал себе стражник и вскочил в растерянности.

— Это не сон! — воскликнул он. — Они поют!

Пятьсот заключенных пели тюремную песню так стройно и слаженно, словно кто-то ими управлял.

— Что за наваждение! — воскликнул стражник и побежал во внутренний двор, где с криками носились охранники, приказывая замолчать.

— «Ветры воют над тюрьмой, как волки…» — пели заключенные, не обращая внимания на крики и угрозы тюремного начальства.

После небольшой паузы громкие голоса речитативом пропели:

— «Мог ли тюремщик, который бросил меня в камеру, запереть мои воспоминания? Или вырвать зеленеющие мечты? Если он заковал мое тело кандалами, то как же слабы его кандалы? Мои мечты сильны, они пронзают железо тюрьмы…»

Воцарилась тишина, и тогда гулко прозвучали проклятия начальника тюрьмы.

— На голодный паек! — кричал он. — Сейчас же найти виновника! Кто он? Посадить его в карцер! Отправить в пустыню. К змеям бунтаря…