Виктор Баныкин - Бедовый мальчишка

А Костик точно боялся выпустить из рук красавец фрегат. Вдруг тот взовьется птицей к небу?.. Но вот он навалился грудью на борт железного ящика, до краев наполненного дождевой водой, чуть помешкал и осторожно разжал пальцы.

И корабль, словно лебедь, долго протомившийся в неволе, легко заскользил по гладкой поверхности карликового моря. Кажется, Костик и не толкал в корму его пальцем, кажется, и не дул на его паруса, а вот нате вам — кораблик скользил себе и скользил по малахитовой сонной глади.

— Ой! — воскликнула восхищенная Женька, сидя на руках у Маришки. — Мне бы эдакую лодочку!

Тимка мечтательно сказал:

— Настоящие бы матерчатые паруса нашему фрегату… Что ты, Костик, скажешь: подошли бы ему алые паруса?

Не отрывая взгляда от корабля, ткнувшегося бушпритом в противоположную стенку железного бака, Костик ответил вопросом:

— Это как в той… твоей книжке?

— А разве плохо: алые шелковые паруса? По-моему, здорово!

— Может, и здорово, — без особого восторга протянул Костик. — Только мне в этой книжке не понравилось… Зачем сдалась капитану Грею какая-то девчонка?.. Как там ее звали?

— Ассоль, — подсказал Тимка.

— Aгa, Ассоль… Я бы на месте Грея ни за что… ну, прямо ни за что не взял бы ее на корабль!

— И смешной ты, Костька!.. — начал Тимка и тотчас чему-то засмущался. — Подрастешь… вот тогда… А сейчас тебе еще рано такие книги читать.

— Подумаешь — рано! — И Костик надул губы.

Тимка поспешно захлопал в ладоши. А потом объявил громко и весело (это ему только казалось, что весело):

— После торжественного спуска фрегата приглашаю всех на веранду! Будем есть смородину.

Он взял у Маришки Женьку, посадил ее на плечо. Спросил:

— Ты любишь смородину?

Женька помолчала, помолчала, а потом проговорила:

— А она какая?.. Пупырчатая?

— Нет, то малина. А смородина похожа на красные горошины…

— Люблю! — не дослушав Тимку, сказала Женька. — Я все ягоды люблю!

— Ну раз Женька любит ягоды, то надо торопиться! — Тимка подтолкнул к крыльцу Маришку.

Костик шел по тропке последним, то и дело оглядываясь на белокрылый фрегат.

В этот день он много раз бегал к железному баку, чтобы еще и еще полюбоваться на свой кораблик.

А наутро, встав с постели, Костик снова помчался в сад. Побежал к высокому забору, глянул на фрегат… глянул и глазам своим не поверил. Может, раннее солнышко выкрасило в алый цвет паруса на кораблике? Или у Костика со сна перед глазами красные круги плавают?

Потер Костик кулаком глаза, поморгал ресницами. Нет, тут глаза ни при чем. На фрегате «Чапаевец Круглов» и в самом деле красовались алые паруса.

На цыпочках Костик вернулся к крыльцу. Поманил рукой брата.

— Тимк, поди сюда на минутку.

Тимка вышел из комнаты, на ходу узлом стягивая ослабевшую у трусов резинку.

— Ты чего, как гусак, шипишь?

— Следуй за мной, — снова зашипел Костик. — Да смотри, чтобы тихо…

Подошел Тимка вместе с Костиком к баку с водой, увидел фрегат и замер на месте.

— Алые шелковые паруса… Как ты думаешь, они что, с неба свалились? — спросил немного погодя Костик. — Ты не догадываешься, откуда они взялись?

— Нет, — покачал головой Тимка. — Нет, не догадываюсь.

— И я тоже, — вздохнул Костик.

Вдруг над краем высокого забора показалась голова рыжей соседской девчонки.

— Приветик, мальчики! — сказала она. Пламенеющие губы раскрылись в улыбке. — Не утонули в потоп?

— Не утонули, — сказал Тимка, снизу вверх глядя на рыжую мягко синеющими добрыми глазами. — Ты когда, Кира, приехала? Нынче утром?

— Нет, вчера вечером.

— А у нас тут с утра происшествие. — Тимка развел руками. — Паруса у игрушечного фрегата появились новые. Были белые, а теперь вот…

— Они тебе нравятся, эти алые паруса? — сощурилась Кира.

— Да, они красивы… Так и горят огнем!

— А тебе, Костик?

Костик обвел рыжую настороженным взглядом. Потупился.

— Нравится, aгa, — еле слышно проговорил он, чуть помешкав.

— Тогда я очень рада, — сказала Кира, и ее пламенеющие губы снова разползлись в улыбке. — Крепдешиновую кофточку исполосовала… Мне тоже хотелось, чтобы у вашего корабля были красивые паруса.

Весь сад вкось пронизан золотыми копьями. Брел Костик по фиолетовой тропинке и все закрывался рукой от солнца, стремившегося заглянуть ему в глаза. Большое, ясное, оно все ниже и ниже склонялось к высокому забору.

Вдруг Костик остановился. Дорогу ему преградила низко свисавшая над тропкой тяжелая вишенная ветка с крупными ягодами. Одну из вишенок, висевшую на уровне Костиных глаз, насквозь пронзило острое солнечное копье. И ягодка вся огненно запылала.