Виктор Баныкин - Бедовый мальчишка

Костик пожал плечами.

— Бабушка! Что бабушка? Она старый человек. Она никак не реагирует. Мы с Тимкой сейчас одни. А бабушка в Ульяновск уехала. Там без нее Люба совсем может пропасть.

— Люба? Какая еще Люба? — Старик достал из кармана пиджака платок и вытер виски.

— Люба — племянница бабушки. Она, знаете ли… Бабушка так сказала: «Когда у женщины появляется первый ребенок, ей всегда одной трудно бывает».

— А-а, вон оно что, — нетерпеливо проговорил старик и поглядел на часы. — С женщинами такое… случается. Прошу прощения: мне надо спешить в клинику. А своему… этому Тимке… когда он найдется, скажите от меня: «Не будьте легкомысленны, сударь! На вашей ответственности судьба брата». Поняли?

— Ну конечно, все понял! — ответил Костик. — Мы с вами так хорошо поговорили.

Потрепав Костика влажной рукой по голове, бородатый старик бодро зашагал в сторону тармвая. Он шел прямо, будто проглотил шест, и размахивал тощим скрипучим портфелем.

«Ой! А я забыл сказать «до свиданья!» — подумал Костик, закрывая за собой калитку. — Если в другой раз увижу старичка, непременно попрошу извинения».

И тут его озарила догадка. Теперь все ясно. Теперь-то Костик знал, где надо искать обманщика Тимку!

— Накрою его сейчас! Как миленького накрою! — шептал Костик, осмотрительно, с оглядкой пробираясь между деревьями в сторону колодца. Прохладные трепещущие листики щекотали шею, уши, а он знай себе крался, пригибаясь к земле.

В колодец на веревке они опускали старую пузатую кошелку со всякими продуктами. В колодце было холодно, как в погребе со льдом. Вчера вместе с другими продуктами в кошелку поставили и поллитровую стеклянную банку со сметаной — густой-густой, желтой-желтой. Тимка даже отведать не дал Костику сметаны. А Костик так просил, так ластился к брату: «Ну, дай хоть чайную ложечку, одну только ложечку!» Но старший брат был непреклонен. «Ты же знаешь, денег у нас в обрез. Экономить надо, — глядя на Костика, ворчал Тимка. — На дорогу сколько ушло рублей? Забыл? А на бабушкины гроши нечего рассчитывать… А нынче у нас и без сметаны еды вдоволь. А завтра вот… Завтра другое дело. На завтрак получишь и сметану с творогом. А теперь стихни!»

И Костику пришлось «стихнуть».

«Как это я раньше не догадался? — думал Костик. — И ведь знал, что Тимка не меньше меня любит сметану… Поди, один сейчас всю сметану стрескал. А потом… а потом на соседского кота свалит».

Остановился у высокой тонкой березки с прозрачными светлыми кругляшками-листочками. Прижался голым плечом к ее стволу, кипенно-белому, в шероховато-черных наростах. Поддернул повыше трусы и, затая дыхание, глянул на зеленую с пятачок полянку.

Вот и старый колодец с приподнятой чуть-чуть над срубом крышкой, свинцово-грифельной, тяжелой. Этот колодец рыл еще дедушка Никита, красный партизан и чапаевец. На городской квартире перед бабушкиным комодом и сейчас висит давняя-давняя фотография. На фотографии этой дедушка сидит рядом с Чапаевым. И оба такие молодые-молодые. Только у Чапаева усы, а у дедушки пышный вихор над головой.

Два года назад, когда Костик с мамой приезжали в Самарск, у дедушки никакого вихра на голове уже не было. Просто она у него была вся голая…

Тимки у колодца не было.

Ну, куда? Куда он мог исчезнуть? Уж лучше пусть бы всю сметану уничтожил, только бы не пропадал!

Ясно, к колодцу он не подходил. Крышку сам Костик подпирал обломком кирпича. Это бабушка наказывала так делать: на день деревянную крышку опускать наглухо, а на ночь чуть приоткрывать.

«Кумекаешь, для чего? — спросила Костика бабушка за день до отъезда. — В жару крышка плотненько должна лежать на твориле: пусть вся мать-прохлада остается в колодце. А в сумерках крышечку не забывайте приподнимать. А то водица… студеная и свежая, что роса поутру, задохнется. И срубом станет припахивать».

Она, бабушка, умная. Мно-огое она знает. Не зря прожила семьдесят с хвостиком.

Раздумывая вперемежку то о дедушке, умершем этой зимой, то о бабушке, такой заботливой и доброй, Костик раза два вздохнул, почесал о ствол березы пятку.

«Эх, плохо ж мне тут без мамы и бабушки! — подумал Костик. — Вчера все утро голодал по милости Тимки, и нынче вот… Пойду-ка посмотрю красную смородину. Дни жаркие стоят, пора и смородине спеть».

Кусты красной смородины росли в другом конце участка — у оврага, рядом с дровяным сараишком детского сада. И Костик понуро побрел по тропинке к оврагу.