Авраам Зак - Пропало лето. Спасите утопающего.

— Прага… Улица Фучика, семнадцать… — прочёл Гуля.

— Квадрачек, — понимающе кивнул Андрей.

Аккуратно вскрыв обёртку, ребята обнаружили плоскую коробку с цветным изображением Карлова моста в Праге. Андрей поднял крышку. В коробке лежала плёнка.

Перед ними была плёнка, на которой жизнерадостный Квадрачек запечатлел спасение Гули. Он прислал им плёнку, подтверждающую документально подвиг Андрея. И хотя никаких таких подтверждений не требовалось, всё же наличие плёнки делало так называемый «подвиг» более зримым и наглядным.

Андрей посмотрел плёнку на свет, но крохотное, восьмимиллиметровое изображение не давало возможности разглядеть подробности. Ясно было только, что плёнка цветная, и Квадрачек действительно снял самый захватывающий момент.

Вечером ребята собрались на квартире у Гульки. Гулькина мама налаживала проектор, проверяя рамку кадра, а все ребята сидели напротив экрана.

Гулька включил проигрыватель, зазвучал бодрый джазовый марш. Андрей выключил свет, и на экране появился знакомый нам Квадрачек. Он приветственно помахал рукой, в кадр вошли мальчик и девочка. На экране появилась надпись: «Гурвинек и Клара поздравляют героя!»

Мальчик и девочка аплодировали и посылали воздушные поцелуи.

И снова появилась надпись:

«Слава Андрею!»

Затем замелькали на экране туристические автобусы, знакомый гид, берег моря, пёстрая толпа туристов и, наконец, лодка с Андреем и Гулькой. На экране снова возникло все, что произошло в то знаменательное утро, с той только разницей, что знаменитый телеобъектив Квадрачека запечатлел кое-какие детали с некоторыми излишними натуралистическими подробностями. В частности, хорошо была видна подозрительная возня на дне лодки.

— Чего вы там делаете? — спросил Яшка.

— Не видишь, что ли, дырку затыкают, — ответил ему Давай.

— Не затыкают, а чего-то дёргают, — сказал Яшка.

— Не мешайте смотреть, — рассердилась Шурка.

На экране замелькали кадры спасения Гульки, искусственного дыхания, вызвавшего смех зрителей, и снова появился улыбающийся Квадрачек со своими детьми.

— Чего вы там дёргали? — снова спросил Яшка.

— Чего ты к ним пристал? — сказал Давай. — Ничего не дёргали.

— Нет, дёргали! — упорствовал Яшка. — Они пробку вытаскивали. Там на дне дырка здоровая и пробка. Вот они и вытащили её.

— Зачем? — удивился Давай.

— Я не знаю зачем, только они сами лодку потопили.

— То есть ты хочешь сказать… — закричала Шурка. — Хочешь сказать…

— Яшка, брось! — рассердился Макар.

И за спором никто, кроме Гулькиной мамы, не заметил, как невесело переглянулись Андрей и Гулька.

Ребята разошлись довольно быстро. Яшка, засунув руки в карманы, шёл, насвистывая, впереди, остальные молча двигались за ним. Шествие заключал Транзистор, но и он брёл как-то невесело, изредка, безо всякого интереса, тявкая на прохожих. Все были раздосадованы поведением Яшки, но говорить не хотелось, и сочувствие Андрею выражалось лишь крепким рукопожатием, которое следовало всякий раз, когда кто-либо из компании приближался к своему дому.

Уже скрылся в подъезде многоэтажного дома Макар, попрощался Давай, и Андрей шёл вдвоём с Шуркой. Впереди болталась тощая фигура Яшки. Когда подошли наконец к Шуркиному дому и Транзистор скрылся в щели ворот, Шурка протянула Андрею руку и сказала:

— Ты не обращай внимания на Яшку. Глупости он говорит. — Она улыбнулась Андрею и хлопнула калиткой.

Андрей долго стоял, провожая взглядом удаляющуюся фигуру Яшки, потом вздохнул и пошёл обратно. Но шёл он не домой. Он шёл к Гульке.

Гулькина мама стояла у открытого окна и курила. Экран ещё висел в углу на металлической треноге, а проектор стоял на столе, возвышаясь на стопке жёлтых томов Детской энциклопедии. Гулина мама подошла к проектору и включила перемотку. Она задумчиво смотрела на вертящиеся бобины с плёнкой, потом остановила их и, потушив свет, пустила плёнку с середины. И снова на экране появилась плоскодонка, и снова Андрей и Гулька подозрительно и странно копошились на дне лодки. Гулина мама выключила проектор и присела на ручку кресла. Так она сидела некоторое время, задумавшись, потом встала и прошла в комнату Гули.

Гуля был уже в постели. Мать поправила одеяло, поцеловала его и задумчиво спросила:

— А что вы всё-таки там дёргали?

— Мама, не спрашивай, — взмолился Гулька. — Ничего мы не дёргали.