Стеван Булайич - Ребята с Вербной реки

И всё-таки ребята без особого труда установили, что цыгане вышли на дорогу и пошли долиной Вербницы к горам.

Но какой от этого толк? Табор снялся с места ещё до грозы, вероятно, вчера вечером, за это время он мог пройти уже километров пятьдесят.

Несмотря на эту печальную арифметику, мальчишки не сдавались. Боца поразмыслил и сделал новый вывод, не менее гениальный, чем первый.

— Слушайте, — заявил он, покусывая ноготь на указательном пальце, — если Мустанг с ними, то мы их легко догоним. Благодаря его замечательной скорости цыгане будут терять на каждом километре по полкилометра. Можно считать, что они прошли не больше тридцати.

— Маловато! — усмехнулся Циго.

— Арифметика убедительная! — подхватил Пирго, перекидывая винтовку на левое плечо. — А если Мустанг не с ними?

— Тогда мы убедимся, что они его не крали, и будем искать в другом месте.

— Ну, так что же будем делать? — спросил Циго.

— Поищем Мустанга в кустах у дороги, и если его там нет — в погоню! — решил Мича.

Развёрнутым строем черноногие двинулись к кустарнику. Не дошли они и до середины поляны, как в чаще что-то зашуршало, ветви раздвинулись, и отряд замер словно вкопанный.

— Гляньте! — выдохнул Дойчин, и больше ничего не было слышно в наступившей тишине.

Навстречу им шли ободранные, промокшие, испуганно озирающиеся Еза и Слино.

Они подходили молча, едва переставляя ноги.

Еза остановился перед Мичей, испуганно взглянул на него и, пробормотав: «Сдаёмся», разрыдался. Рядом с ним, едва держась на ногах, стоял, втянув голову в плечи, Слино, словно ожидая откуда-то хорошей затрещины.

Мича пытался собраться с мыслями, но это ему плохо удавалось. Он только пробормотал: «Вот оно как».

Мича понимал: момент сложный. Перед ним стоит его противник, он готов упасть на колени, побеждённый и беспомощный. Ото всей верной гвардии у него остался только этот сопляк, и оба они запятнаны сообщничеством в краже.

Что делать с ними? Надавать им хорошенько по шее — нет смысла. Сейчас их легко бить! Простить и повернуться к ним спиной — это тоже не годится. Нет у него права прощать им то, что прошлой ночью произошло в Доме. Мича взглянул на Пирго: тот еле сдерживается, чтобы не отлупить Езу… Нет, прощать невозможно! Он вспомнил, как заведующая лежала на полу в своей комнате, как она защищала шкатулку с деньгами. Вспомнил больного Срджу…

Нет, Еза, ты своё получишь! И вдруг неожиданно перед его глазами встало лицо Лены. Ох, она бы простила всё. Она всем прощает, но никогда не простила бы ему, Миче, если бы он стал бить поверженного врага после того, как тот поднял руки! Даже если речь идёт о Езе.

Он был в растерянности. Оглянулся: тёмные глаза Циго мстительно сверкают. Что делать?

— Рассказывай! — вдруг неожиданно для самого себя скомандовал он и сразу понял, что это самое лучшее, что можно было сделать.

Слино удручённо шмыгнул носом. Еза проглотил слюну и начал своё повествование…

Он пересказал им свой разговор с Крджей, признался, что был готов на всё, лишь бы отомстить за поражение. Правда, Крджа дал слово, что никому не причинит зла, но случилось так, что… — Тут Еза оборвал свою исповедь и съёжился под злобным взглядом Пирго.

Потом продолжал:

— Мы договорились забрать деньги и сбежать в Африку. Я предложил присоединиться к движению «Мау-Мау», и Крджа сразу же согласился. Он сказал, что я там наверняка стану генералом, а Слино будет моим денщиком.

Несмотря на серьёзность момента, Боца расхохотался.

— Нашли где делать карьеру! Да ты что, не знаешь, что там борются как раз против таких, как вы, если уж хотите знать. Тоже ещё генерал! Негры этих самых генералов и колонизаторов лупят почём зря, а вы в Африку собрались, решили осчастливить их своим высоким посещением! Хорош генерал! А денщик… — Боца оглядел Слину: — Ну, этот ни на что другое и не годен. Только там нет денщиков…

Еза замолчал, подавленный знаниями Боцы. Черноногие посмеивались. Конечно, они могли бы вдоволь покуражиться над Езой. Но к чему? «Ну его, с него и так достаточно», — думал каждый про себя.

— Потом мы пробрались в Дом… — собравшись с силами, снова заговорил Еза. — А когда после взлома удрали, Крджа нас предал. Оставил нас со Слино на дороге, а сам забрал деньги, сел на велосипед и уехал, Слино побежал за ним, а Крджа ему ещё и оплеуху влепил.

— Отлично, — улыбнулся Мича. — А здесь вы что делаете?

Еза зарыдал. Он бормотал сквозь слёзы:

— Я хотел домой вернуться, да боюсь… Убьёт меня отец. И в тюрьму посадят, недавно тут проехал милицейский «джип». Они, наверно, нас ищут!