Анвер Бикчентаев - Прощайте, серебристые дожди...

— Ну и как? — спросила Оксана Белокурая, исподлобья взглянув на Ивана Ивановича.

— Дали им по шапке!

— А наши потери?

— Немалые…

В целом, как понял Азат, положение пока было терпимое. Оборона не дала трещину, потери в личном составе обычные. Но и радоваться рано! На каждого партизана по десять, а то и более фрицев приходится.

«Попытайся раскинуть умишком, — скомандовал сам себе Азат Байгужин. — Где же выход? Наполосуют, если командир что-нибудь срочно не придумает».

Сильные разрывы опять раздались там, откуда только что вернулась Оксана Белокурая.

— Третий раз пошли! — уточнила она, внимательно прислушиваясь.

— Одним словом, столпотворение! — определил Голосуев.

Пока тыловики без суматохи поднимали своё хозяйство, пришло неприятное донесение из второй роты: фрицы зацепились за опушку леса.

«Мыслимо ли пускать фашиста в лес?» — думали партизаны. Бой складывался не так, как хотелось бы.

А потом опять прибежал связной второй роты и доложил:

— Командир убит. Его заменил командир первого взвода Акопян.

— Сундуков, во вторую роту! — приказала Оксана Белокурая. — Попробуйте восстановить положение.

Бой раскидал друзей-приятелей в разные стороны.

«Мишка мыкает горе в хозвзводе, Микола санитарит в госпитале. Что с ними? Живы ли?» — предавался размышлениям Азат.

Вражеская артиллерия неожиданно перенесла огонь на командный пункт. Снаряды стали падать густо вокруг.

— В щель! — последовала команда.

— Недолёт! Недолёт! Недолёт! — с надеждой шептал Азат Байгужин, то пряча голову от хлёсткой воздушной волны и комьев земли, то высовываясь из щели. — Перелёт! Перелёт! Перелёт!

Мальчишка ещё не знал, что противник берёт их «в ножницы». Неожиданно фриц так шибанул, что показалось: наступил конец света. Азата Байгужина завалило землёй. Пришлось завопить, позвать на помощь:

— Эй, кто там! Помогите!

Когда его вытянули, он первым делом стал искать глазами командира. А она сидела на пне и разговаривала с невесть откуда появившимся Мишкой.

— Тут недалече прорвались фашисты! — скороговоркой докладывал Мишка-поварёнок.

— Откуда им взяться в лесу? — возразила командир. Спокойный тон возымел действие. Мальчишка совладал с собой и уже спокойнее пояснил:

— Приказано было мне доложить вам, куда переместился хозвзвод. Иду себе и вдруг вижу: вереницей вышагивают фрицы. Чуть не нарвался на них.

— Чай, померещилось, а?

— Нет, не померещилось. Честное слово!

— Евонный, а сколько их будет? — бесцеремонно вмешался Hyp Загидуллин.

— Человек пятьдесят, не меньше.

— Может, двадцать?

— Может, и двадцать.

— А не десять?

Тут Мишка-поварёнок обиделся не на шутку:

— Я же не считал!

— Так, где твой немец?

— Говорю же, по оврагу приближаются.

— Но ежели так, чего ж лучше! — усмехнулся Hyp Загидуллин и своим разведчикам кивнул: — Пошли!

По тому, как точно бил артиллерией по командному пункту противник и упорно наседал в этом треугольнике между большаком и железной дорогой на партизан, чувствовалось, что он хорошо осведомлён об отряде.

— Крепко взялись за нас! — вздохнула Оксана Белокурая, отстраняясь от карты и остановив невидящие глаза на адъютанте. — Я тебе скажу, сложная ситуация! Вовсе не лёгкая!

«Сама с собой разговаривает, — догадался Азат. — В последнее время с ней это частенько случается».

Пусть командир не посвящает его в свои планы, но всё же адъютанту ясно: помощи им ждать неоткуда, одна надежда на самих себя. Другое дело в армии. Там всюду фланги, сосед справа, сосед слева. А где здесь возьмёшь его, соседа-то, когда ты кольцом в кольце находишься?

Время от времени Байгужин прислушивается к писку рации. В соседней щели колдует над своими точками и тире Голосуев. Может, он выловит из эфира какую-нибудь добрую весть?

Командир опять склонилась над картой. Какие-то планы вынашивает, это ясно.

Набежал ветерок. Заколыхались, зашумели роскошные кроны стройных, как на подбор, сосен. А ещё выше тех вершин заходили суетливые тучки. Солнце опускалось в жгуче-багровую подушку облаков.

Каждый вечер, независимо от того, были бои или нет, командир подытоживает события дня. Что произошло? Что приобретено и что потеряно? Сколько молодцов остались в строю и сколько лихих парней сложили свои головы?

Подошёл Иван Иванович, сумрачный, как никогда. Оксана Белокурая не спрашивает, что у вас, дескать, за новости? Ждёт, когда он сам начнёт разговор.