Герцель Новогрудский - Пещера Батикава

Валька спросил, не бредит ли он.

Леша не очень находчиво ответил, что Валька сам, наверно, бредит, затем разъяснил свою мысль о рыбе. Прозвучало загадочно и неясно.

— Раз кукуруза у нас древняя, — сказал он, — значит, и сеять ее нужно по-древнему.

Пятитонка посмотрел на приятеля добрыми непонимающими глазами.

— Ну, а как по-древнему, Леша?

— Как в книге написано. Мне один мальчик дал… — Леша потрогал подбородок, пошевелил челюстью. — В ней что хочешь есть… И про рыбок. Без рыбешек древние индейцы кукурузу не сеяли.

— А с рыбешкой?

— А с рыбешкой сеяли. Ее закапывали вместе с зерном. Зерно — рыбка, зерно — рыбка… Испанцы, которые были там с Колумбом, думали, что это индейцы приносят жертву своему богу, но ученые потом разобрались: никакая не жертва. Рыба была для удобрения.

Действия древних индейцев возмутили Пятитонку до глубины души.

— Ишь что выдумали — рыбой разбрасываться…

Леша пожал плечами.

— Ему про удобрение, а он — «разбрасываться».

— Так что удобрение… Удобрение — на станции. Там суперфосфата сколько хочешь. Хоть грузовик бери.

— Ты думаешь, что говоришь? — вскипел Леша. — Древней культуре — суперфосфат…

Валька тоже накинулся на Пятитонку:

— Ну, чего ты лезешь? Ясное дело, суперфосфат не годится. Тогда ведь никакой химии не было…

Пятитонка смутился. Он и вправду дал маху. Какие там химические удобрения в доисторические времена!.. В растерянности потянулся к затылку, за что получил от Вальки по руке.

На том разговор закончился. Поднялись, взяли удочки, двинулись дальше.

Рыба клевала плохо.

Вернее, клевала здорово, но на крючок не попадалась.

Она стала какая-то хитрая. Три приятеля извели уже банку, отличных дождевых червей, а в ведерке плавали лишь четыре заморенные плотички и щуренок.

Леша в очередной раз подсек, ничего не взял, насадил нового червяка на крючок, поплевал, забросил удочку, посмотрел кругом.

Прелесть до чего хорошо!

Гладкая, чуть розоватая от раннего солнца вода.

И легкая дымка тумана.

И четкие, будто вырезанные, стрелы тростника.

И птица, парящая в высоте.

И покой. Такой во всем покой, что хочется стихи про себя повторять. Хорошие. Настоящие.

Но стихи не вспоминались. Мальчики просто молчали.

Нарушил очарование тишины Пятитонка.

— Слушай, Леша, я уж забыл… Сколько зерен надо высадить?

— Двести двенадцать.

— Значит, и рыбешек столько нужно?

— Ясно.

— А поймали сколько?

Прежде чем ответить, Валька заглянул в ведерко.

— Пять штук.

— А сидим сколько? Валька прикинул по солнцу.

— Часа два.

— Та-ак… — Концом удочки Пятитонка почесал затылок и стал вслух считать: — Если по восемь часов сидеть, за день, выходит, поймаем двадцать рыбок. Чтобы поймать двести, понадобится десять дней. Ну и еще одно утро на остаток… — Пятитонка снова двинул удочкой по голове, подвел итоги: — На одиннадцатый день, ребята, закончим лов.

Сын бухгалтера считал совершенно точно.

Возразить было нечего. В это время, на его счастье, поплавок дернул. Леша подсек и вытащил пустой крючок.

Потянулся к коробке с червями, но Валька прикрыл ее рукой.

— Не надоело? — спросил он.

Леша мрачно отстранил Валькину руку, достал червя, насадил, забросил крючок в воду.

— Поплевать забыл, — съехидничал Валька.

Леша не ответил. Помолчали, Потом Валька сказал:

— Я знаю, что делать. Сколько нужно рыбы, столько и будет. За десять минут.

— Петушиное слово, да? Как скажешь, так рыба валом повалит.

Вальку Лешин выпад не тронул.

— Зачем петушиное? Ты погоди, Леша. Пусть лучше Пятитонка скажет. — Валька повысил голос. — Пятитонка, ты в кооперативе вчера был?

— Ходил. Мать посылала.

— А рыба там есть?

— Камбала лежит, треска соленая, килька…

— Тоже соленая?

— Не, мороженая, балтийская, брусками такими.

— Вот, пожалуйста, — обратился Валька к Леше. — Одна килька — одно зерно… Чего лучше!

Леша подумал, заглянул в ведерко с уловом, еще чуть подумал, потом выплеснул улов в воду и встал.

В районном сельском магазине, или в раймаге, как его звали, было людно. В промтоварном отделе продавались эластичные чулки, безразмерные носки, ткани с лавсаном, и это вызвало приток покупательниц. Ну, а покупательницы, попав в магазин, конечно же, продовольственный отдел не обходят.

Так что нашим рыболовам не повезло. Подошли к рыбному прилавку — не протолкнуться.