Николай Егоров - Парень — что надо!

Отец рассчитал точно — подоспели к неубранным валкам в тот момент, когда комбайны притормозили. Штурвальные пошли обедать.

Комбайн «Колос» — громадина. На старых комбайнах — один бункер, на «Колосе» — два. На старых комбайнах — открытая площадка под лёгким навесиком, а на «Колосе» — кабина для механизатора. Застеклённая. И стекло прикрыто от солнца металлическими щитками-жалюзи. На гармошку похоже. Под крышей кабины два выпуклых глаза, как у лунохода. Только этими «глазами» не смотрят, через них в кабину подаётся свежий воздух.

— Полезай, — разрешил отец.

Костик поднимался как-то на прежний комбайн отца — поднимался по стремянке, сделанной из железных прутьев. Без помощи по такой не взберёшься — неудобная. А тут — ступени. Костик сам поднялся по ним и оказался на мостике. Слева — дверца в кабину, справа — пышет жаром работающий мотор. Жульке боязно — прижался к Костику.

Отец вошёл в кабину, сел в мягкое пружинистое кресло. Костик стал у него за спиной. У отца тут, как в самолёте: приборы со стрелками, рычажки. Приборная доска того же серебристо-серого цвета, как шкаф-робот на ферме у мамы. И аптечка с красным крестом есть! И радиотелефон!

Незаметно для Костика комбайн двинулся по валку. Руки отца лежали на баранке, большие и сильные руки, и стоило им чуть шевельнуться, как комбайн подчинялся им — шёл быстрее или тише, мягче. Пыль клубилась за стеклом и не попадала в кабину. Ровно работали вентиляторы: меняли воздух, выгоняли жару.

По бокам кабины — два продолговатых тёмных окошка. Костик заглянул в одно, а отец тронул рычажок, и за стеклом вспыхнул свет. Оказывается, бункеры освещаются, и можно посмотреть, хорошо ли идёт зерно, чистое ли, много ли его — не пора выгружать?

Чем дальше, тем с большей натугой шёл комбайн. Отец придавил кнопку сигнала на баранке, комбайн подал голос, и через поле навстречу помчался грузовик — спешил и тоже сигналил: «Слышу, лечу!»

Грузовик подкатил под рукав, и в кузов толстой струёй полилось тяжёлое зерно — хлеб, убранный отцом.

Отец всегда намолачивал хлеба больше всех в колхозе, а теперь на новом комбайне — ещё больше.

Костик стоял за спиной отца, держал притихшего Жульку, а внизу были серая земля, жёлтая стерня, разлинованная почти белыми валками, и зелёные лесополосы, что защищают поля от знойных ветров.

Отец вёл огромную машину и добывал хлеб — так, наверное, бережно добывают золото. Грузовик подставляет кузов, и отец наполняет его хлебом: бери, вези на элеватор! А по дороге приближается другой грузовик — и его кузов отец наполнит хлебом!..

Отец вёл машину, добывал хлеб и посматривал на край неба над лесополосой. Там, едва заметные, обозначились сизые тонкие тучки.

— Дует с моря, нанесёт их неладных, — сердится отец.

В разное время по-разному относится отец к дождям. Когда зацветают сады, он — против дождей. Когда заканчивается сев, он — за дожди. Когда начинается жатва — снова против дождей. Теперь суховея нечего бояться — хлеб созрел, а дождя боится — помешает жатве.

Под сизыми тучками видны тонкие нарядные пряди. Отца они злят:

— Где-то уж поливают! Чтоб они попересыхали!

Костик тоже начинает злиться на дальний дождь — в эту пору он хлеборобам ни к чему!

Между тем отец бросил взгляд на часы, снял с рычага радиотелефона трубку и сказал в неё:

— «Сокол-1»! «Сокол-1»! Отвечайте… Я — «Сокол-6»! Я — «Сокол-6»!

В трубке затрещало, и высокий голос отозвался:

— Я — «Сокол-2»!.. «Сокол-1» уехал на элеватор!.. Что вам нужно?

— Спасибо! — ответил отец. — Мне нужен только «Сокол-1»!

Отец положил трубку и объяснил Костику:

— Председатель на элеваторе. Со мной говорил диспетчер колхоза… Ты вот что сделай: иди в станицу, где клуб строится, найди нашего Сашу и попроси его поговорить с председателем, как только тот появится в правлении. А я тут по радиотелефону постараюсь переговорить. Так будет надежней… Ты справишься?

— Справлюсь, — заверил Костик.

«Колос» поравнялся с тем местом, где была «столовая» — она уже укатила. Штурвальные ждали комбайнов. Отец затормозил, Костик с Жулькой сошёл на стерню.

В станицу возвращались другим путём, чтоб побыстрее попасть на центральную площадь, где правление колхоза, где среди деревьев парка строится клуб. Пошли вдоль лесополосы, по блестящей, хорошо наезженной колее, а потом волнистым скатом. Внизу — глубокое русло Убегая, а дальше, на возвышении, — окраинные дома станицы.