Ахто Леви - Такой смешной Король! Повесть первая - «Король»

— А мебель когда привезете?

— Мебель сделаю сам, Карла, — ответил Алфред.

Карла сказал лишь:

— Хе-хе!

На плечах Тайдемана висел неопределенного цвета пиджак, пуговицы на нем были явно от разной одежды. Король долго сомневался насчет его обуви, что это — ботинки или туфли?

— Здесь и будем жить, — сказал Королю Алфред.

В квартире были три приличные комнаты, каждая примерно в двадцать метров, кухня, чулан, коридор и прихожка; в коридоре уборная, а во дворе дровяной сарай и рядом два каштана. За сараем находился сад, и Король… как будто заметил в нем вишни, а может, и не заметил, это он потом уточнит. Далее… Далее была кузница, которую последние двести лет никто не открывал и никто не знал даже, чья она. Снаружи она была такой, какой и положено быть кузнице — черная от сажи, хотя самой сажи здесь и в помине не было. Окна забиты, на высокой двери здоровенный висячий замок. К кузнице, а именно к висячему замку, и привязал Манчи Серую, лошади все равно, к чему быть привязанной.

Король, естественно, вертелся под ногами у взрослых, но выяснить, где же он будет спать здесь, в этом доме, ему не удалось. Ему отвечали однозначно: «Не мешай!», «Отойди!», «Подожди!».

Затем они все покинули дом и направились немного назад по улице Закатной. Впереди шел Карла Тайдеман, затем Король «в карете», сзади плелись Алфред и Манчи. Идти было недалеко, каких-нибудь метров сто. Около белого одноэтажного дома Карла распрощался, а Алфред остановился у двери, которую в похожих домах принято называть парадной. Он спросил Его Величество:

— Ну как? Сможешь прочитать, что написано на этой вывеске?

Короля такое неуважение немного обидело, но он предельно четко прочитал: «Тишлер. Изготовление полированной мебели и струнных музыкальных инструментов».

— Хорошо, — заметил Алфред одобрительно и, обращаясь к Манчи сказал: — Зайдем, посмотришь.

Они вошли в дом. В большом помещении у стен стояли верстаки, на стенах размещались полки для инструментов, в комнате рядом и в большой кухне штабелями лежали доски, тонкие и потолще, струганые и неструганые, фанера, коробки с шурупами, гвоздями, а впрочем, все это Королю было знакомо с того момента, как он себя помнил.

— В этой кухне Хелли вполне развернется, — заметил Алфред Манчи, который как раз изучал мощный, литров на тридцать пять, котел, замурованный в кирпичную кладку с топкой внизу. Манчи вопросительно посмотрел на старшего брата.

— Что она будет здесь разворачивать?

— Белье, — ответил Алфред. — Думаю сделать здесь прачечную.

— В городе уже есть одна, — сказал Иммануэль, — и та простаивает… Что стирать-то здесь собираешься?

— Я лично буду мебель делать, как и делал, — ответил Алфред. — А тебе не мешало бы начать что-то еще соображать, кроме деревенских девок. Здесь будут стирать солдатское белье. Или ты думаешь, что русский солдат в нестираном белье всю жизнь потеет? Или у них есть свои походные прачечные?

Манчи не отличался многословием, не потому, что был очень серьезен, он поговорить любил, но — Алфред справедливо заметил — преимущественно с деревенскими девками.

В таинственном мире столярной мастерской царили приятные запахи древесины и лаков. Королю нравились деревянные формы для изготовления струнных музыкальных инструментов. Готовая мебель всегда стояла отдельно, отгороженная легкой перегородкой из больших фанерных щитов. Так было в Главном городе. Обычно мебели собиралось немного, заказчики старались увезти ее скорее, редко оставляли надолго. А пока сделанная вещь находилась в мастерской, Алфред то и дело подходил к ней, любовался, гладил.

Сколько же надо натирать журнальный стол! — удивлялся Король не раз, наблюдая, как Алфред часами полировал поверхность тряпками и заячьими лапками. Когда же стол был готов, то блестел так, что Король мог видеть собственное отражение, — до чего же было красиво! А самому Алфреду жалко было расставаться с готовой вещью.

Да, он без работы не был. Все у него получалось очень красиво, и люди заказывали шкафы, буфеты, трюмо, столики, стулья — он работал к тому же быстро, а это немаловажно.

Каждый раз, отдавая заказчику готовую мебель, Алфред с Хелли считали эти непонятные деньги. Часть из них, бумажки и круглые железки, Алфред отдавал Хелли на хозяйственные нужды, часть — домовладельцу, но самую большую оставлял себе, чтобы приобрести древесину, лаки, лапки и прочее. Без лапок немыслима настоящая работа, чтобы мебель приобрела зеркальный блеск, — это факт.