Ахто Леви - Такой смешной король! Повесть третья - Капкан

Обычно находясь где-нибудь один в пути, Король мысленно беседовал с Марви или с Вилкой. С появлением Франца стал разговаривать и с ним. У человека должны быть достойные собеседники, но таковых не везде можно найти. Король не сказал бы, что беседы с Францем были дружескими. Похоже, Франц над ним все время издевался, смеялся или даже ругался. Не ворона, а черт пернатый.

Король почти всегда передвигался бегом. Порою казалось, и вороне нелегко за ним угнаться. Когда же он думал о жизни, то обычно шел не спеша. Ведь когда бежишь — не думаешь. Сейчас же, несмотря на то, что думать было о чем, ноги несли его в наступающую вечернюю темень на предельной скорости, так что болтать с вороной было некогда. Снежная дорога в сумраке синела под ногами, ельник рядом казался черным. Но он кончился, и ворона отстала.

Король мчался в направлении города. Еще не поздний час, но зимою темнеет рано. Правда, луна над островом светит ярче, чем где бы то ни было на свете, и звезды огромные, а потому порою красиво очень, и не заметить этого нельзя, даже когда бежишь. Рассказывали моряки, что самые большие звезды в Африке. Он там не бывал — мечтает когда-нибудь побывать, но звезды… Нет, самые красивые они здесь — над Островной Землей.

Он бежал легко, хотя преодолел уже приличное расстояние: из деревни Рэо девять километров. Бежит, пока не захватит дух, тогда метров двести шагом и опять в бег. Такой способ передвижения стал для него привычным. Ему нравилось так перемещаться по земле не потому, что Арви Сверчок назвал его однажды непропорциональным — бег пропорций не выровняет — и не потому, что думать ему надоело, тем более что думать о жизни стало постоянной необходимостью, — он стал передвигаться бегом от инстинктивного стремления больше успеть во всем доступном.

Сейчас Король так торопился потому, что в Рэо увидел такое, чего разум объяснить не в состоянии, о чем необходимо скорее рассказать Алфреду или… Кому еще? Был бы жив Тайдеман… Единственно Маленькому Ивану и остается. С вороной поделился — та лишь захохотала… Дура она, эта ворона. То есть дурак, если Франц.

В том, что Король, следуя из Звенинога, очутился в Рэо именно в тот час, когда истребительный батальон производил там облаву, не было ничего удивительного — облавы были не редкостью, люди к ним привыкли, и к тому, как все в их жизни чередуется: то истребительный батальон рыщет, то немецкая самооборона ищет, то опять истребительный батальон… Это стало нормой жизни, тем более что только-только одна власть сменила другую. Так и для Его Величества Короля в этом факте ничего удивительного не было. Но он увидел людей, которые потрясли его самим своим существованием, особенно один, о котором Королю было известно, что он давно уже… Одним словом, с людьми истребительного батальона Король увидел Векшеля, а с ним бывшего старшего инспектора криминальной полиции господина Лыхе.

Векшель?! Как такое может быть? Разве не собственными глазами видел Король этого господина у острова Лаямадала под водой в водорослях с веревкой на шее? Но вот он — в Рэо с этим полицейским, Лыхе.

С возвышенности Тахула он бежал легко и мчался без передышки до поворота на Лейси, еще немного — и он в городе. Уже пошли первые дома, расположенные за чертой города, хотя целых домов здесь оста лось мало: по обеим сторонам шоссе источали запах гари руины. Но вот Король добежал до места, где когда-то в дорожной пыли нашел человеческую руку… Отсюда уже начинался город Журавлей.

Впереди небольшой строй русских солдат молча шагал к центру, наверное в казарму. Механически про себя отметил: «Спать идут». Король обогнал их — что ему стоило! Прибежал на улицу Малая Гавань к старому деревянному двухэтажному дому, запыхавшись, вбежал по скрипучей лестнице на второй этаж, постучал в единственную желтого цвета дверь, но ему не открыли. Он стучал еще и еще — за дверью молчание. Следовательно, ни Алфреда, ни Земляники, ни даже Йентса в квартире нет. Значит, если ему приспичило кому-нибудь рассказать о своем потрясении, необходимо бежать дальше — на Кривую улицу.

Но почему именно здесь за желтой дверью искал он Алфреда? Как же небесно-синий дом, как же торжественная комната? В торжественной теперь проживала семья русского военнослужащего. И почему бы им там не жить? Раз дом пустует… Ведь во все пустовавшие дома и квартиры заселялись новые жильцы, не обязательно русские, но и эстонцы, которые пришли на Остров с фронтом и здесь остались.