Казалось, ни в ком уже из горожан, кроме этих двух, не осталось и следа от прежнего интереса к солнечным часам. И вдруг он вспыхнул с силой, какой не знали часы в свои самые счастливые времена.
В город вторглись фашисты, и стрелки огромных круглых часов, что висели на улицах и площадях, отодвинулись назад. Вместо привычных сигналов из Москвы горожане услышали звон из Берлина.
Перевел стрелку своих карманных часов и провизор Луконский, благообразный старик с синими иконописными глазами, к изумлению граждан ставший вдруг бургомистром.
Но остальные граждане, как жили по московскому времени, так и продолжали жить. Они вспомнили, что астрономическое время того меридиана, на котором стоит их город, только на четыре минуты отстает от московского, и, с презрением отвернувшись от круглых часов на улицах, пошли сверять свои часы к мраморной доске.
В придавленном и онемевшем городе место у солнечных часов стало единственно живым местом: сюда приходили узнавать свежие новости с «Большой земли», здесь к людям, упавшим духом, возвращалась надежда.
Германский советник бургомистерства капитан Вилле, поглаживая мизинцем тонкие полоски светло-желтых усов и мило улыбаясь, сказал на очередном приеме бургомистру:
— Господин Луконский, вы меня огорчаете: одно из ваших учреждений упорно саботирует распоряжение германских властей.
Луконский знал, что за подчеркнутой вежливостью всегда следовали вспышки необузданного гнева, и быстро ответил:
— Назовите, капитан, это учреждение, и я немедленно накажу виновного.
— Это учреждение — городские солнечные часы: они показывают московское время.
Приняв слова советника за остроумную шутку, бургомистр подумал, что хороший тон требует такого же остроумного ответа, и сказал:
— Увы, господин капитан, я не в силах наказать солнце…
Но тотчас осекся, заметив, как вдруг застыло в холодной неподвижности белое лицо советника.
— Вы говорите вздор, господин бургомистр! — сквозь зубы процедил советник. — Мы не можем допустить исключение даже для солнца. Извольте принять меры, чтобы солнечные часы показывали берлинское время.
Он встал, давая понять, что разговор окончен. Огорошенный бургомистр попятился к двери.
— Конечно, конечно, — бормотал он, — дисциплина прежде всего… Будьте уверены, я приму все меры.
Только стена отделяла кабинет бургомистра от кабинета советника, но за этой стеной Луконский менялся неузнаваемо: спина, сутулая в кабинете советника, здесь величественно выпрямлялась, синие глаза приобретали холодный блеск, в жидком голосе появлялись басистые нотки. Таким он и сидел за огромным столом орехового дерева, когда ему доложили о приходе часовых дел мастера.
Поскрипывая протезом, в кабинет вошел старик со шрамом на щеке.
Бургомистр оторвал взгляд от бумаг, милостиво кивнул головой:
— Вы? Отлично! Приятно вновь встретиться с человеком, у которого золотые руки. Лет двенадцать назад вы починили миниатюрные часики моей жены. Они до сих пор идут, как хронометр. Тогда, помнится, у вас как раз родилась дочь.
— Сын, господин бургомистр, — сдержанно поправил мастер.
— Виноват, сын. Что он, жив?
— Жив, господин бургомистр.
— Отлично! Превосходно!
Жестом радушного хозяина бургомистр указал на кресло:
— Садитесь, господин Волков. Я пригласил вас, чтобы поговорить об очень интересном деле.
Мастер покосился на кресло, но не сел, а только скрипнул протезом.
— Я вас слушаю, господин бургомистр.
— Ну-ну, как вам удобнее, приятель, — снисходительно улыбнулся бургомистр. Он помолчал, как бы что-то прикидывая в уме, и с благостью в синих глазах спросил: — Ведь это правда, дружище, что наши солнечные часы мастерил ваш дед?
— Прадед, господин бургомистр, — опять поправил мастер.
— Виноват, прадед. Ах, как это великолепно! Но, в таком случае, вам вся эта солнечная механика должна быть вполне знакома?
Мастер насторожился.
— Часы делал мой прадед, господин бургомистр, — уклончиво сказал он.
— Бросьте, бросьте, старина, не скромничайте! — весело воскликнул бургомистр. — Ведь все знают, что вы каждое утро сверяете свой хронометр с часами вашего знаменитого предка.
Он обошел вокруг своего массивного стола и вплотную приблизился к мастеру:
— Сколько, приятель, вам нужно дней, чтобы солнечные часы стали показывать берлинское время?
Мастер сделал шаг назад и удивленно взглянул на бургомистра:
— Вы шутите, господин Луконский?
Читать дальше