Войтех Стеклач - Алеш и его друзья

Учительница привела нас к небольшому озерцу с лебедями и сказала, что мы будем рисовать мелками озеро и лебедей. И добавила, что нам не следует копаться — через час мы должны вернуться в школу и сдать рисунки.

Все расселись по скамейкам вокруг озерца, а мы с Чендой устроились рядом с Богоушеком и Руженкой.

Руженка рисовала потрясающе. Она сразу начала рисовать озерцо, и деревья, и будку лебедей, плавающую по озеру среди кувшинок, — зеленый домик с красной крышей. Мы с Чендой тоже начали рисовать. Но не так красиво. Один Богоушек не рисовал: высунув кончик языка и многозначительно прищурившись, он демонстрировал глубочайшую сосредоточенность. Потом Богоушек снял свитер и уселся на него.

— Это чтоб перспектива была лучше, — важно объяснил он Руженке.

Со мной и Чендой Богоушек вообще не разговаривал: мы ведь не получаем сплошные пятерки, как он.

Мне было интересно, что Богоушек нарисует. Вообще-то он рисует довольно паршиво, а пятерка по рисованию у него только потому, что он все рисунки переделывает дома.

Но Богоушек продолжал сосредоточиваться. Потом встал, важно заявив Руженке, что ему необходимо найти нужный ракурс, и пошел к берегу озерца. Руженка усмехнулась и спокойно продолжала рисовать.

— Вперед! — шепнул я Ченде.

— Военная хитрость, — шепнул в ответ Ченда, схватил Богоушекову коробочку с мелками и спрятал под свитер.

Богоушек вернулся, многозначительно кивая головой, и сел.

— Как бы Руженка не выдала, — тихо усомнился Ченда.

Богоушек взял в руки альбом и стал искать мелки.

— Где они? — строго спросил он Руженку.

— Меня твои мелки не интересуют, — отрезала Руженка и спокойно продолжала рисовать.

Богоушек сердито посмотрел на нас с Чендой.

— Куда вы дели мои мелки?

— Мы? — невинно отозвался Ченда. — Ты что, спятил, Богоушек, откуда нам знать, где твои мелки.

— Я скажу учительнице, — зашипел Богоушек.

Мирослава обходила скамейки и смотрела, что мы нарисовали. Подошла и к нам. Сначала подправила Ченде лебедя, заметив, что у него получился не лебедь, а очумелый бык на озере. Про моего лебедя она сказала, что он скорее похож на ушастый ящик, чем на благородную водоплавающую птицу.

Руженке учительница ничего не исправила и похвалила ее. Потом остановилась над пустым альбомом Богоушека.

— А ты почему не рисуешь?

— Не могу, — пожаловался Богоушек, — они спрятали мои мелки.

Мирослава подозрительно посмотрела на нас:

— Это верно, Руженка?

— Может, Богоушек сидит на мелках? — невинным тоном произнесла Руженка.

Богоушек оскорбленно встал, и учительница приподняла свитер.

— Вот они, и никто их у тебя не прятал, ты сам на них уселся!

Мирослава Драбкова выглядела очень рассерженной. Мелки оказались сломанными, потому как Богоушек на них ерзал, а свитер был перемазан.

— Так, Богоушек, — сказала учительница, — в следующий раз не сваливай ни на кого вину, а рисуй. Что относится ко всем, то относится и к тебе. Если сегодня не успеешь закончить рисунок, я тебе не позволю взять его домой, и получишь единицу!

Мирослава еще погрозила Богоушеку и ушла.

Богоушек расплакался и начал быстро рисовать. Я шепнул Ченде, что Руженка правильная девчонка.

На другой день рисунок Богоушека висел в стенгазете. Учительница назвала его просто ужасающим: никакое это не озерцо с лебедем, а чемодан в океане. Под рисунком стояла большая красная единица.

После школы мы пригласили Руженку на мороженое, а Алеш сказал:

— Интересно, до чего можно ошибиться. Девчонка ведь, а, гляди-ка, с характером.

А Мирек предложил называть Руженку Маугли, раз она отныне одной с нами крови, и сказал, что в нашей крови должно гореть желание придумать справедливое возмездие Богоушеку.

— С чего это Маугли? — возразил Ченда. — Мне как раз ее имя нравится.

И покраснел. Он, наверное, думал, что мы начнем смеяться. Но никто не смеялся, а Алеш пошел заказать еще одну порцию мороженого.

А потом Руженка сказала, что ей пора домой, я предложил ее проводить, потому что мы в Голешовицах у себя дома, а она тут новенькая.

И опять никто из ребят не смеялся, думаю, они порядком мне завидовали.

Сначала мы шли молча, потом Руженка сказала:

— Ты какой-то неразговорчивый. Всегда так молчишь?.. А теперь почему ты смеешься, Боржик?

Я объяснил, что смеюсь потому, что все мои сложности возникают как раз из-за того, что я далеко не молчаливый, но это долго объяснять, никакой дороги не хватит.