Войтех Стеклач - Алеш и его друзья

Про собаку в этой связи я ничего не слышал, припомнил только поговорку: кто хочет побить собаку, палку всегда найдет, а это мне никак не подходило.

Мы с ребятами давно мечтаем завести собаку, я и подумал: «Раз она мне приснилась, значит, сегодня в школе произойдет что-то необычное».

И честное слово, произошло. В нашем классе появилась новенькая! Впрочем, об этом и говорить бы не стоило, подумаешь, девчонка, только такой девчонки мы еще не видели.

Мы на девчонок не больно-то обращаем внимание и без них прекрасно обходимся, в большинстве своем они все-таки противные. Бывает, разозлится учительница, стукнет указкой по столу и посмотрит так строго — кто, мол, разбил окно. И тут же, спорим, какая-нибудь девчонка поднимет руку и наябедничает, что виноваты или Алеш, или Ченда, или Мирек, или я. А мы даже не можем им отомстить как следует — девчонки сразу реветь начинают. Когда мы наподдадим Богоушеку, а это наш злейший враг и величайший подлиза на свете, он тоже иногда ревет, но недолго, все-таки парень. А с девчонками лучше не связываться.

Мирослава Драбкова сообщила нам о новенькой в конце первого урока, сказала, что директор приведет ее на перемене. Перед звонком она нам еще раз напомнила, что мы должны вести себя с новенькой вежливо и воспитанно, пусть не думает, что попала в плохой класс.

— Девчонка, — буркнул Алеш.

— Подумаешь, — добавил Ченда.

На переменке нам не разрешили выйти из класса, надо было ждать директора.

Директор вошел, все встали, как будто и перемены не было, и тут Ченда, Алеш, Мирек и я рассмеялись: такой девочки, как новенькая, мы сроду не видели — она точно сошла со страниц хрестоматии: косы, бант, вежливые поклоны в сторону Мирославы и директора, того и гляди, начнет декламировать стишки. Смехота!

Директор нахмурился и выразил надежду, что новой ученице здесь понравится, а классная назвала новенькую Руженкой и погладила по голове.

Директор вздохнул, сказал, что уходит, и предупредил, чтоб никаких жалоб к нему не поступало. При этом он строго посмотрел на Ченду. Ченда смеялся громче всех, и Мирослава Драбкова нахмурилась. Новенькая благовоспитанно поклонилась директору, и классная посадила ее за парту перед Алешем и Миреком.

— Из-за нее переменки лишились, — прошептал мне Ченда, потому что как раз в этот момент раздался звонок на урок и учительница стала раздавать бумагу для рисования.

— Надеюсь, ты любишь рисовать, — улыбнулась Мирослава новенькой. — Сегодня мы будем писать акварелью вазу с цветами, которая стоит на столе.

Рисование меня не больно-то интересует, мы только и рисуем эллипсы, кружки, букеты… Я один раз тайком нарисовал Алеша, как он уплетает целую связку сарделек, и учительница сразу оставила меня на час после уроков.

— Посмотри, какие у нее косы, — шепнул я Ченде, а Ченда состроил гримасу и подтолкнул Мирека:

— Мирек, глянь-ка…

Я хоть и не слышал, что Ченда шепчет Миреку, но мог догадаться. У нас на партах стояли баночки с водой для мытья кисточек.

Мирек осторожно схватил девчонку за косу и окунул ее кончик в воду.

Мы смеялись тихонько, чтобы Мирослава не услышала, а новенькая преспокойно обернулась, и не успел Мирек закрыть рот, как она размахнулась и влепила ему подзатыльник.

Мирек шумно грохнулся со стула.

— Что там происходит?

Учительница нахмурилась и укоризненно посмотрела на Мирека. Новенькая сидела как ни в чем не бывало, а покрасневший Мирек медленно поднимался с пола.

— Я упал со стула…

— Вот видишь, — укорила его классная, — сколько раз вам говорить, что нельзя качаться на стульях!

Мирек был в бешенстве от нанесенного ему оскорбления и толкнул приятеля:

— Алеш, развяжи ей бант!

Алеш, правда, с минуту раздумывал, он, видать, струхнул из-за Мирекова подзатыльника, но потом быстро дернул Руженку за ленту. Новенькая спокойно завязала бант и с улыбкой обернулась к Алешу.

В руке она держала кисточку с черной краской. Раз-раз! — и нарисовала Алешу усы.

Алеш зафыркал, по лицу его потекла черная краска. Тут Мирослава подняла голову и нахмурилась.

— Сколько раз вам говорить! Когда рисуете, будьте внимательны, чтобы не измазаться. Алеш, зачем тебе понадобилась черная краска, ведь в букете, который мы рисуем, сплошь яркие краски!

Алеш молча вытирал лицо, а новенькая снова сидела как ни в чем не бывало.

— Что эта гусыня о себе воображает? — рассвирепел Мирек. — Что ей удастся над нами шутить?

— Вы оба несколько неуклюжи, братцы, — сказал Ченда. — Я вам покажу, как надо действовать.