Войтех Стеклач - Алеш и его друзья

Мы вели себя, честное слово, образцово, не считая Ченды, который решил проверить, втащит ли нас трамвай на холм на Летне, если через воронку насыпать на рельсы песок. Трамвай этот кошмарный скрежет выдержал бы, а вот вагоновожатый — нет, он остановил трамвай, вытащил Ченду из вагона и дал ему подзатыльник.

Ченда разревелся, а учительница сказала, чтоб мы не вздумали болтать о своем знакомстве с ней. Разве Богоушек мог упустить такой случай! У нас благодаря Руженке вот уже несколько недель не доходили до него руки. Обычно мы с ним частенько сталкиваемся, но последняя наша стычка произошла, когда в нашем классе появилась Руженка.

Богоушек хоть и отличник, но иной раз бывает изрядной тупицей. Мы Мирославу, разумеется, поняли: она не хочет, чтобы мы с ней заговаривали. Если вагоновожатому вздумается узнать, кто наш учитель, он подумает на физкультурника Потужила — единственного взрослого в прицепе, таким образом учительница избежит конфликта.

Но туповатый Богоушек задал Мирославе вопрос:

— А почему с вами нельзя заговаривать?

И неприятность не заставила себя ждать. Вагоновожатый сразу оставил Ченду в покое и накинулся на Мирославу. Он, мол, работает не в зоопарке и возит не павианов! Он — служащий транспортной фирмы нашей столицы Праги! Он дальше не поедет, покуда весь этот зверинец — имелся в виду наш класс — не выйдет из трамвая!

Это было несправедливо: вместе с нами в прицепе ехали ребята из шестого «В», а Потужил не мог заступиться за Мирославу, потому как меланхолично дремал.

Учительница чуть не плакала, скорее всего, оттого, что вагоновожатый нас задерживает и мы можем опоздать на представление. Мне было ее жаль, и я дернул за шнурок, давая вагоновожатому знак следовать дальше. Он этого не понял и сразу кинулся на меня. Однако я крепко держал шнурок, и мы его оборвали, а вагоновожатый свалился прямо на колени Потужилу.

Учитель физкультуры очнулся от дремоты, заморгал глазами, и то ли не проснулся окончательно, то ли ему снился бокс, но он вскочил, встал в стойку и провел выпад левой.

Будь вагоновожатый боксером, он выступал бы во втором полусреднем, а Потужил — в весе «мухи», и потому сила была на стороне вагоновожатого. Но поскольку вагоновожатый боксером не был, он нарвался на обманный выпад левой Потужила и тут же получил правый прямой в солнечное сплетение.

— Ну, вам это так не пройдет! — кричал вагоновожатый, поднимаясь с площадки, тогда как мы громко и радостно вели счет.

— Освободить площадку! — воинственно скомандовал учитель физкультуры.

Но этого не требовалось, потому что вагоновожатый, покинув ринг на площадке, выскочил на улицу, и бой переместился туда. Мгновенно вокруг собралась толпа: пожилые в основном болели за вагоновожатого, а молодежь — за своего физрука.

Было очень здорово, но Мирек взглянул на часы и сказал учительнице, что уже без четверти одиннадцать.

— Дойдем пешком, — шепотом приказала наша классная, и мы все незаметно покинули поле боя.

Тем временем в поединок вмешались два парня, женщина, которой вагоновожатый наступил на мозоль и которая орудовала зонтиком, владелец старенькой таксы, твердивший, что его собака известный душегуб: однажды, когда у нее еще были зубы, она сожрала канарейку.

Мы добрались до цирка ровно в одиннадцать, и учительница все время озабоченно спрашивала Руженку, не опаздывает ли она, потому что Руженке предстояло выступать в качестве наездницы.

Руженка сказала, что нет, она ведь выступает в самом конце программы, и подала нам на прощание руку. Даже Богоушеку.

Богоушек был весьма горд и сразу полез в первый ряд, хотя у нас и так оказались самые лучшие места — прямо у манежа.

Программа была замечательная. Правда, Алеш мешал нам своими бесконечными комментариями, кого из выступающих сейчас зверей он выбрал бы себе на обед, но в остальном нам было весело.

Особенно большая потеха получилась с Богоушеком. О каждом номере он высказывался с видом великого знатока и небрежно заявлял, что стоит ему захотеть…

Даже Мирослава это заметила и вынуждена была сделать Богоушеку замечание, чтобы он не бахвалился.

В конце первого отделения выступали эквилибристы. Двое мужчин балансировали с шестом на канате, перебрасывались мячом, а внизу была натянута сетка, ведь артисты выступали под самым куполом цирка.

— Гм, — состроил гримасу Богоушек, — подумаешь!

Один из эквилибристов взял стул, сел на него посредине каната и объявил в рупор: