Ольга Гурьян - Свидетели

ГОВОРИТ ИЗАБО

Я — Изабо, мать Жанны.

Ушла моя девочка по дороге в Вокулёр, ушла в красном платье, которое ушили ее прилежные руч­ки. Вот она ушла, и мне ее больше не увидеть.

Со всех сторон доходят ко мне вести о ней. Как освободила она Орлеан и Жарго, Божанси и Труа. Как люди повсюду сбегаются толпами и поклоняются ей. И знатные дамы принимают ее в своих замках и дворцах и счастливы ей прислуживать. И она уже не в красном крестьянском платье, она в рыцарских белых латах. Тяжелые латы намяли ей плечи, шлем давит на ее милую голову. Ах, Жаннета, бедная моя девочка.

На улице женщины подходят ко мне и говорят:

— Благословенная ты, что ты мать Жанны.

А я плачу все ночи напролет, потому что я благословенная, потому что я не такая, как простые матери, идущие, опираясь на руку своих дочерей. Ох, разрежьте мне грудь, вырвите мое сердце, чтобы я перестала плакать!

Сейчас Жаннета в Реймсе, коронует дофина. Мой старик и два моих сына отправились в Реймс, а меня не взяли, говорят:

— Эта дорога трудна для женщины.

Мне не трудно. Я бы всю дорогу проползла на коленях — хоть издали, в толпе на площади перед собором, взглянуть бы на мою дочку. Но меня не взяли, И вот мой старик возвращается в Домреми и смеется во весь свой беззубый рот и говорит мне:

— Привет тебе, благородная дама.

Я говорю:

— Что ты спятил, какая я благородная?

Он смеется, шлепает меня по спине.

— Благородная дворянка,— говорит.— И я дво­рянин, и наши сыновья дворянчики, и герб у нас — меч и корона и две королевские лилии по бокам. Сошьешь себе новую юбку, надо будет на ней герб вышить.

— Не надо мне новой юбки,— говорю я.

— И прозвище нам теперь— господа де Лис, господа королевской лилии. По королевскому повеле­нию, за Жаннетины заслуги весь наш род награжден дворянством.

—Не сумею я быть дворянкой,— сердито говорю я.— Не приучена сидеть сложа ручки. Чему ты ра­дуешься, дурачина? Доволен, что променял дочку на герб с лилией?

— Это еще не все,— говорит он и хохочет, до того рад.— Король спросил Жаннету, чего ей хочется. А она ему отвечает: «Ладно, милый король, раз уж вы такой добрый, прикажите, чтобы с моей деревни, обнищавшей и разорённой войнами, не брали бы налогов». И король не сумел ей отказать и освободил Домреми от всех налогов на веки вечные.

Это хорошо. Это, конечно, хорошо. Теперь хоть поедят досыта.

Я сажусь на скамью, складываю руки и прошу:

— Расскажи мне, что ты видел? И мой старик рассказывает, что Реймс большой город и весь разукрашенный. Дома высокие, в два и в три этажа, и изо всех окон вывешены ковры и гир­лянды, будто по цветнику гуляешь. А поселили его там в гостинице на Соборной площади; называется гостиница «Полосатый осел». И такая она боль­шая — всё ходы и переходы. Выйдешь из комнаты — заблудишься, обратно дорогу, не спросившись, не найдешь. И кормили его досыта и сверх того. И все за счет города, ни медной монетки своей не потра­чено.

А Реймский собор так высок, упирается двумя башнями в самое небо, и по всем карнизам, и по всем колоннам, и по всем дверным проемам тысячи и ты­сячи каменных статуй: и короли, и королевы, и все святые, сколько их только ни есть. А внутри собора, как ни закидывай голову, не видать потолка. Плава­ет там кадильный дым, будто облака по небу.

Ни к чему мне ни город, ни кадильный дым. Я хочу про другое слушать. И старик говорит:

— А король весь в пурпуре и в горностае, и в руке у него скипетр и держава, и архиепископ надел ему корону на голову. А Жаннета стоит рядом с королем и держит в руке свое знамя. А всякие там гер­цоги, и князья, и епископы — все ниже её сидят на табуретках. А когда вышли из собора, там, на площади, их приветствует весь народ и им подают пятьсот коней. Король садится на коня, и Жаннета едет с ним рядом. А все герцоги и князья — все едут сзади.

Больше он ничего не умеет рассказать. Не сказал ни словечка, какое у нее лицо было. Не похудела ли, не побледнела ли. Какова стала из себя...

Я встаю и говорю:

Ты, верно, устал с дороги?

Я приношу таз с теплой водой, смываю ему с ног дорожную пыль, подаю ужин. Он ест и ложится спать.

Я стою посреди комнаты.

О Жаннетта, девочка моя! Идущая впереди герцо­гов, рядом с королем. Почему не идешь ты со мной рядом?

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Август 1429 года

-30 мая 1431 года

Глава первая

ГОВОРИТ

ЛА-ТРЕМУЙ

Я — Ла-Тремуй, королевский канцлер, первый советник и любимый друг короля.