Ольга Гурьян - Свидетели

— Ой, не тяни,— говорю я.— Что они приду­мали?

— А они придумали, что скажут нам, будто те­перь, когда Сен-Лу пал и доpora на восток свободна, хорошо бы освободить и западную дорогу: взять кре­пость Сен-Жан-дэз-Оржеил.

— Это большая крепость,— говорю я.— Четыре башни по углам. И сильный гарнизон. И англичанам нетрудно прислать туда еще людей с левого берега, с Турели или Огюстена.

— Вот, вот,— говорит Жакмэн.— На это они и рассчитывают. Они хотят уговорить Жанну со всеми нами направиться с раннего утра под Сен-Жан, они будто тоже присоединятся к нам. А на самом деле они подождут, пока англичане перебросят войска из Огюстена в Сен-Жан, и пока нас там будут убивать, они переправятся через реку и без большого труда возьмут Огюстен, и будет им, нашим знат­ным господам, и слава и победа.

— Этому не бывать!! — говорю я, стукаю кулаком по столу и дубовая столешница трескается.

— Этому не бывать,— говорю я,— пусть мне не забивать скота и не торговать с прибылью, если мы попадемся в эту ловушку.

Сами пойдем спозаранку, возьмем Огюстен, пока господа еще спать будут. Ты иди, а то как бы тебя не хватились, а я предупрежу цеховых мастеров, и они предупредят других горожан, чтобы все они, вооружённые, чуть свет собрались у Бургонских ворот.

И вот наутро мы все собираемся у Бургонских ворот, а стража не отпирает ворота и отказывается спустить мост — губернатор, старикашка Гокур, не велел, и все тут.

Мы сперва с ними спорим и ругаемся, а затем идут в ход кулаки, и уже кое-кто обнажил меч. И тут является Гокур и приводит с собой еще солдат, и они отталкивают нас от ворот, и уже потасовка грозит перейти в побоище. Я кричу:

— Бегите за Жанной! Скорее!

И вот она скачет на коне, как была, еще без доспехов — так она торопилась. Она подлетает к Гокуру, на всем скаку осаживает коня и кричит:

— Вы дурной человек! Хотите вы или нет, они выйдут из города и возьмут Огюстен, как взяли Сен-Лу.

И Гокур приказывает открыть ворота. Наша Жанна кричит:

— Идите без страха! Я скоро буду с вами! — и возвращается, чтобы вооружиться.

А мы переходим по мосту через ров и идем к Но­вой башне, туда, где на берегу реки лежат лодки.

В полной тишине мы переправляемся на остро­вок Мартине. Он зарос вязами, и листья уже распу­стились. Под их завесой англичанам не видать нас. Осторожно проскользнув узким протоком, мы выса­живаемся на Полотняный остров. Здесь нас тоже не видно в густом ивняке. И теперь, уж ничем не скры­тым и незащищенным, осталось нам пересечь рукав реки между Полотняным островом и левым берегом. Мы связываем лодки одну с другой, носом к корме, и перебегаем по этому временному мосту.

Но английские дозорные уже увидели нас с вер­хушки башни и трубят к оружию. На вал выходят английские стрелки. Они в красных кафтанах, у них луки выше человеческого роста, они стреляют без промаха, и никакое войско перед ними не устоит.

А у нас нет луков, и биться мы можем только врукопашную. Пока добежим, многие падут убитыми. И Жанны еще нет, все еще нет, и мы без нее как стадо без пастуха.

Но так мы злы и на англичан и на господ воен­ных, наших защитников, оставивших нас без защи­ты, и на самих себя — зачем у нас сердце ёкает, хо­чет провалиться,— что будь что будет, мы все, как один, нагнув голову, стиснув зубы, кидаемся вперед.

Английские стрелки перепрыгивают через частокол, бегом спускаются с вала, все разом останавливаются и осыпают нас градом стрел.

Но мы ведь не солдаты, мы мирные горожане — булочники, сапожники, мясники и портные. И когда мы видим, как наши соседи падают, пронзенные стрелой, и корчатся на пропитанной кровью траве — что ж, не приучены мы этому кровавому ремеслу,— и мы, как один, поворачиваемся и бежим.

Тут, поблизости от того места, где мы ступили на берег, развалины небольшой крепостцы. Мы прячем­ся в ней, чтобы передохнуть, собраться с духом и вновь броситься вперед. Но многие из нас не выдер­жали страха, убежали по мосту из лодок на Полот­няный остров.

А англичане наступают.

Их лучники построились бороной. Как только передний ряд спустит свои стрелы, пока они вновь натягивают лук, второй ряд стреляет между их плеч. Оттого стрелы летят непрерывно. Огибая лучников с двух сторон, несутся верховые отрезать нас от моста.

В этом отчаянном положении остается нам толь­ко сражаться, если мы не хотим, чтобы свернули на­ши безгласные шеи, будто курам на заднем дворе.

Мы кидаемся вперед и отражаем их нашим нати­ском. Они отступают к валу и опять бросаются на нас, и мы сталкиваемся, и нас отбрасывают, и мы набрасываемся, и такая толчея, будто на Луаре в бурную погоду.