Шукурбек Бейшеналиев - Сын Сарбая

Время, время! Им надо дорожить. Сегодня Дардаке необходимо самому следить за тем, как бы не опоздать. Косцы увидят его издалека и пойдут к нему навстречу. И он им закричит:

«Сюда, сюда! Все идите, на всех хватит! В этих бидонах свежий айран — утолите свою жажду, размочите свои лепешки, поешьте плотно, наберитесь богатырских сил. Это я, Дардаке, сын Сарбая, привез вам с гор прекрасный молочный напиток!»

Быть взрослым — это значит помнить не только о себе, но и о других. Позаботиться о тех, кто терпит жажду и голод, накормить и напоить десятки людей.

Вполне возможно, что сам председатель его увидит.

«Где твоя борода, Сарбай? — спросит он. — Неужели на шестом десятке ты решил побриться?.. Ой-е! Да ведь это не Сарбай! Смотрите, люди! У нас новый возчик. Какой-то молодой и сильный джигит».

А Дардаке ловко соскочит с вола, распутает ремни, снимет бидоны, открутит крышки…

Так размечтался Дардаке, сидя на широкой спине медлительного вола. Правду говоря, хоть в мыслях своих Дардаке забежал далеко вперед, на деле он потерял представление об истинной скорости, с которой передвигался. Солнце уже припекало ему шею, кузнечики то и дело перелетали через круп вола, будто перед ними была неподвижная туша. Дардаке видел розовую подкладку их крылышек. Видел и не видел. Воображение рисовало ему поливные травы долины, такие густые и высокие, что в них можно спрятаться не пригибаясь. Ему представлялась широколистая, шуршащая кукуруза, в которой там и сям уже торчат зеленые початки. А на плетнях, наверно, уже висят шары завязавшихся тыкв, с грядок разбегаются, как ягнята на овцепривязи, огурцы с белеющими кончиками. Эх, а ночью… Мальчишки, наверно, давно уж совершают налеты на пушистые посевы моркови. Вытерев о штаны острые рыжие хвостики, они хрустят зубами так, что слышно в правлении колхоза. А свежий лук, а дикий чеснок! Ребята наедаются зелеными побегами до одури, и пахнет от них, как от верблюжат… Да, ночью хорошо! Вот бы под круглой луной пробраться сквозь тростники к глубокой заводи Джумгáл-Дарьи и плавать там, пока все тело не покроется мелкими пупырышками!

— Ах ты, племянник шайтана! Совсем ошалел? А ну, чшу ош! Иди, иди, проклятый! — заорал Дардаке на вола, заметив, что тот остановился у кривой ивы и объедает листья. — Не стыдно тебе? Нам поручили важное дело, рабочие люди ждут с надеждой нашего появления, а ты принялся за свою жвачку! Тебе бы нашу учительницу. Стоит ей заметить жующего, она заставляет широко открыть рот и заглядывает в самую глубь — не осталось ли на задних зубах кусочка смолы. Но у нас в классе дети, а ты большой, взрослый бык. Дорогая моя скотина, ош! ош! Пока солнце еще не сильно жарит, пройдем поскорее второй перевал и выйдем на широкий склон, ведущий к долине. Ну, поспеши же хоть немного, не притворяйся таким немощным! Я целое лето пас тебя вместе с коровами, не давая в обиду оводам и слепням. Ты набрался сил, твоя шкура натянулась от жира, рога твои сверкают, как молодой месяц. Прибавь же шагу! Если успеем вовремя, клянусь, что поставлю тебя в тени и угощу травами, каких нет в горах! Я нарежу тебе молодого камыша, принесу охапку водяных листьев… Так не тащись же ты, как древний старец, поспеши хоть немного! Давай уважать друг друга.

Уговоры не помогали, Желтопегий без всякого интереса слушал своего молодого наездника. Тропа теперь шла вниз, по сторонам ее лежали травянистые склоны. Бежать бы рысью по такой тропе. Нет, Желтопегий твердо решил держаться размеренного шага. Груз давил его и подгонял, но, видно, вол был не из тех, кто легко изменяет принятое решение. Чтобы, не дай бог, не нарушить важности своей походки и не перебирать ногами, подобно молодому бычку, он выдвигал сразу обе передние ноги, а задние чуть-чуть пригибал. Так он съезжал по скользкой хвое на самых крутых местах лесной тропы. А потом, на ровном месте, снова настраивался на спокойный и четкий шаг. Дардаке продолжал свои увещевания. Он все еще верил, что доброе слово действует лучше принуждения, и решил подбодрить Желтопегого, взывая к его самолюбию:

— Ты, я слышал, настоящий скакун, подобный сказочному коню Тулпáру… Я готов назвать тебя летающим верблюдом Жельмаяном или быстроногой коровой Шудункут, только поскорее передвигай свои толстые ноги!

Дардаке сделал последнюю попытку подействовать на Желтопегого добром — наклонился и погладил заскорузлую шею вола. В ответ на ласку Желтопегий вытянул голову и замычал. Быть может, он хотел сказать, что все понял и готов перейти с шага на бег? Всадник подождал немного. Нет, Желтопегий его обманул, а может, и посмеялся над ним. Быстрее он не пошел.