Шукурбек Бейшеналиев - Сын Сарбая

— Это тебе в подарок! Ходи чистым. К чистому телу не пристают болячки…

В порыве благодарности парнишка чмокнул старика в щеку и пулей выскочил из юрты.

Выгнав коров на пастбище, он подошел к ручейку, снял с себя рубашку и, намылив руки, прежде всего хорошенько смыл следы масла. А потом разделся догола и весь вымылся мылом и мочалкой из сухой травы.

Не успел еще Дардаке обсохнуть на солнце, как вдруг увидел на противоположном холме стайку ребятишек из своего аила. С ними была Зейна. Узнав ее, он сразу же присел за кустом. Но она уже махала ему белой панамкой. Хорошо, что ручеек, у которого он купался, протекал в защищенном месте. Торопливо одевшись, Дардаке хотел было побежать к Зейне, но вовремя опомнился. Мало ли что. Она-то небось просто гуляет с малышами, а он на работе, пасет скот, занят серьезным делом.

— Дарда-аке! — кричала Зейна. — Прогони свое стадо!

— Чего?

— Прогони коров, малыши боятся перейти на ту сторону луга!

— Чего-чего?

— Прогони стадо!

Расстояние было невелико, он видел милое круглое лицо девочки, видел, что, говоря с ним, она даже и не смотрит на него, а подбрасывает и ловит небольшой мячик. Это его почему-то рассердило, и он грубовато-снисходительно пробасил:

— А что вам тут?

Зейна, продолжая играть мячиком, как ни в чем не бывало ответила:

— Мы собираем цветы в подарок дедушке Буйлашу.

Дардаке передернул плечами и отвернулся. Ему нравилась Зейна, он даже считал ее красивой и часто ловил себя на том, что подолгу на нее смотрит, любуясь смуглым личиком. У Зейны была стройная тонкая фигурка, и она не сутулилась, как другие, родившиеся в кыштаке. Отличалась Зейна и одеждой. На ней как влитая сидела бархатная жилетка; платьица, всегда чистые и хорошо выглаженные, казались новыми. Женщины часто говорили, что Зейна носит слишком короткие платья, да и мама ее, хоть и давно покинула город, не подчинялась деревенским правилам приличия и ходила с голыми икрами. В этом Дардаке плохого не видел. Но легкость и свобода, с которой Зейна говорила с мальчиками, а ее мама с мужчинами, коробила его. Он не осуждал их городские привычки, но и не мог их не замечать. А иногда ему казалось, что Зейна нарочно держится как-то уж слишком горделиво, показывая всем своим видом, что он ей не чета.

Зейна снова крикнула:

— Ну прогони же стадо! Сколько ждать?

Он презрительно ответил:

— Подумаешь, выдумки! — Он сделал рукой круг: — Можете во-от так пройти.

В самом деле, ну разве не глупость она придумала — рвать цветы, собирать их в букеты! Кому это нужно? Неужели дедушка Буйлаш нуждается в этом? Тут Дардаке вспомнил, что в юрте, где живет тетя Сайраш, всегда в нескольких кринках стоят полевые цветы. А кроме того, у них есть два особых каких-то кувшина с пестрым рисунком на гладкой поверхности. Их Сайраш привезла из города, и они будто бы нарочно сделаны, чтобы в них ставили весенние тюльпаны, маки, сирень. В кыштаке, где на улицах не растут цветы, может быть, и правда приятно держать их в комнате, чтобы, не выходя в поле, чувствовать хороший запах и любоваться красотой. А здесь, на джайлоо, куда ни глянешь, все усыпано цветами. Каждая травка цветет, каждый куст.

Обидевшись на Дардаке, Зейна резко повернулась и крикнула ребятишкам, которые были с ней:

— Уйдем отсюда! Цветы найдутся и в другом месте!

— Бездельница, лодырь! — крикнул ей вдогонку Дардаке.

Девочка внимательно и долго смотрела на него, как смотрят на диковинное животное.

— Гру-би-ян! — раздельно сказала она и, уже больше не оборачиваясь, скрылась со своей стайкой за холмом.

Дардаке насмешливо улыбался. Вот бы видел Чекир, как он выставил отсюда эту воображалу! Жалко, что не едет. Они бы вместе посмеялись над глупой горожанкой. Вспомнили бы, как она явилась в кыштак во время войны со своей чистюлей мамочкой и показывала наряды. А потом вышла на улицу с веревкой, на концах которой были приделаны деревянные ручки, и стала ее крутить через голову, скакать и так и эдак, и одной ногой и двумя. Все девчонки собрались вокруг нее, а мальчишки стали бросаться комками земли. Вот уж верно, что городская бездельница, белоручка!

У всех тогда не хватало хлеба, мужчины ушли на войну и на трудфронт, женщины работали с утра до ночи, и детям тоже было не до игр и развлечений.

Дети работали и в огороде, и в поле. Дардаке девятилетним полол грядки и чистил от сорняков кукурузные посевы. А десятилетним садился на вола, тащившего борону. Одиннадцати лет он уже научился косить. А девчонки подгребали граблями сено и сносили его в стога и собирали колоски…