Наталия Лойко - Женька-Наоборот

Атлас улегся возле Жениного изголовья. Женя мирно храпел. Стрелки часов строго указывали Ларе, что и ее нервной системе пора находиться в состоянии торможения. Но ведь бывают же обстоятельства, при которых невозможно затормозиться. Прошлым летом, во время ночного пожара в деревне у бабушки, они с Таней не спали до самой зари. Даже в избу не зашли.

Вот и сейчас… Хорошо бы просидеть до утра. Помечтать о том, сколько можно сделать людям добра, если очень захочешь. Обсудить, нельзя ли Женьку усыновить. Пожалеть о Таниной неудаче — так и не увидела мачеху! Увлекательный разговор сестер был прерван неожиданным стуком. Обе бросились к двери:

— Войдите! Тс-с-с…

Вошел молодой человек, неизвестный ни Тане, ни Ларе. Коренастый, круглолицый, до того загорелый, что его ровные зубы засияли белым-бело. Он не пожелал говорить тихо, как его об этом просили, а чуть ли не рявкнул:

— Женя у вас? — и, подойдя к дивану, схватил Женю за шиворот. — Вставай, безобразник, слышишь? К тебе брат прикатил.

Лара с маху повисла на мускулистой, покрытой степным загаром руке.

— Он вовсе не безобразник! Захотим, оставим себе.

Женя сонно моргал глазами. Женин брат пытался высвободиться из цепких Лариных пальцев. Таня дергала Лару за рубашонку:

— Умоляю, молчи!

Но Лара всегда знала, когда ей молчать, а когда не молчать.

— Нет уж… Пускай этот брат прежде сознается: она ему тоже приходится мачехой или одному Женьке?

Анатолий сердитым рывком поставил Женю на ноги.

— Какого черта! — закричал он. — Какого черта ты всем заливаешь про мачеху, позоришь родную мать?

Братья ушли. Сестры на минуту оцепенели. Затем Лара схватила атлас и, взобравшись на стул, водрузила его на законное место на этажерку. Таня медленно подошла к окну. Посмотрела на мухомор, на его тускло-красноватую шляпку, убедилась, что окна Рязанцевых темны до сих пор, и приглушенным голосом — были в нем обида, ярость и стыд — проговорила:

— Никогда не думала, что Женька такой бессовестный симулянт!

Женя Перчихин бредет в обратный путь, теперь уже вместе с братом. Свет уличных фонарей опять вырисовывает двойную тень, сейчас несуразно широкую, — две головы, четыре ноги, одно туловище. Анатолий заставил Женю идти с ним под одним пиджаком. Очень приятно шагать в обнимку с том, кто читает тебе нотации!

Пиджак брата хранит письмо, помогшее ему на четыре дня вырваться по семейным делам в Москву. Женя с этим посланием ознакомился, получив его в руки сразу, как вышли из подъезда Звонковых. Адрес короткий: «Шебелинка. Газопромысел. Комсомольцу Анатолию Перчихину». Письмо длинное. Валентина Федоровна (всегда и везде она!) насообщала про Женю в знаменитую Шебелинку бог знает что.

Например, прозвище Женька-Наоборот соклассники Жени связывают с печальными для него семейными обстоятельствами. Какими? Неужто все та же злосчастная мачеха, неужто эта Дурацкая выдумка даже до педагогов дошла?

Валентина Федоровна решила усовестить Анатолия: «Старшему брату, уехавшему работать по комсомольской путевке, стыдно быть безучастным к тому, что младшего даже не пытаются вовлечь в комсомол». К чему такие слова? Во-первых, Толик вовсе не безучастен. Во-вторых, Таня почти пыталась: «Ты, — говорит, — хоть в колхозе покажи себя человеком!»

В письме говорилось несколько раз: «Вам-то известно, какая дома сложная обстановка». Ладно… Предположим, обстановочка действительно сложная, но зачем же в таком случае еще осложнять ее постоянным вмешательством? Странная эта Валентина Федоровна. Вроде старается, вроде внимательная, а у Жени в семье от нее одни неприятности. То отец тебя возьмет да отлупит, то брат всю дорогу донимает словами.

— Может, все-таки объяснишь, — долбит Анатолий, — что ты тут без меня накрутил?

Объяснять Женя не стал, отделался бормотанием:

— Что хочу, то и кручу.

Нечего было бросать его одного в сложной обстановке.

Впрочем, Женя не испытывал большой охоты огрызаться на брата. Тот за время разлуки, по правде сказать, стал не хуже, а лучше прежнего. Знаете, на кого Толик смахивает? На Савелия Матвеевича! Но, конечно, в сто раз моложе. Руки отрастил здоровущие. Ходить выучился с фасоном — Жене так ни за что не пройтись. Пиджак почти что новый, а пахнет вроде бы дымом. Хотя это, пожалуй, не дым, а промысловый газок. И степной ветер. И вообще Шебелинка!