Наталия Лойко - Женька-Наоборот

— Николай Николаевич! — говорит Валентина Федоровна. — Вы обещали рассказать легенду о Казакове.

— Обещал, да боюсь, что ребята ее уже знают. А впрочем, пусть послушают второй раз.

Таня слушает. Она видит Красную площадь, на которой собрались члены «Клуба пытливых». Николай Николаевич показывает ребятам на купол, возвышающийся за кремлевской стеной, позади Мавзолея. В круглом зале под сводами этого купола решаются государственные дела, на вершине купола реет советский флаг. Таня впервые слышит фамилию Казакова, творца этого здания, прежде называвшегося Сенатом.

По тем временам, когда Матвей Казаков проектировал и возводил сенатское здание, купол подобных размеров был смелым, невиданным сооружением. Каменщики, выкладывающие по деревянным палубам и кружалам кирпичный свод, со страхом издали минуты, когда прозвучит команда снимать кружала.

Такая минута пришла. Притопывая, ежась от утреннего холодка, строители Сената стояли, подстерегая миг, когда купол, лишившись поддержки кружал, даст мгновенную осадку. Ни для кого не было тайной, что, если осадка окажется неравномерной, кирпичная махина может тотчас рухнуть. Казаков, заметив на обращенных к его детищу лицах нерешительность и испуг, легко разрешил все сомнения. Смахнул с полы кафтана приставшую кирпичную пыль и уверенно, не спеша взошел на вершину купола.

Где-то внизу искрился росой обширный кремлевский плац. Сбившись в кучу, ожидая команды, толпился народ, в большинстве крепостной, темный. Таким же когда-то был отец Казакова.

Великий зодчий спокойно стоял в вышине: «В чем дело? Снимайте кружала!» Руки его потянулись к солнцу, которое со стороны Измайлова не спеша поднималось над городом.

На столе перед Валентиной Федоровной, разрумянившейся, в светло-синем, складно пригнанном платье, лежал наполовину исписанный лист. Рука ее что-то вносила туда, что-то чертила. Против имени Казакова был выведен стремительный взлет кривой, линия, как бы изображающая острие горного пика. Никто бы не догадался, что этот невинный график родился вслед за мечтой юного педагога достичь манящей, еще далекой вершины. Должно же прийти время, когда Валентина Федоровна твердо поверит в своих подопечных, в свой класс, будет знать, что ни один из кирпичиков, составляющих свод, не подведет, не сделает осадку неравномерной.

Таня все еще смотрела на Николая Николаевича, пытаясь восстановить в памяти его прежний, времен ее раннего детства, облик. Но не могла. Помнила только, что и тогда он немного сутулился, носил в непогоду мягкую серую шляпу и осторожно обходил лужи.

Нет, никакой в нем не было осторожности! Он был смелый, решительный. Конечно, друзья предостерегали его от трудного шага. А он взял да взошел на вершину .

Валентина Федоровна перекатывала в руке карандаш. Таня разделяла на волокна кожуру от бананов. В комнате было тихо. И вдруг в тишину ворвался звонок. Не один, а ряд громких, отрывистых, «бессовестных» — так определяли подобный трезвон Таня и Танина мама, отучая Лару от безобразной манеры вторгаться в дом. Алеша отворил дверь. Лара шмыгнула мимо него в комнату. Отдышалась, выразительно произнесла:

— Так и знала, что ты у них! (Откуда знала, когда Таня целую вечность не разговаривала с Алешей?) Мама как пришла, так в панику: «Где же наша больная?!» А я отвечаю: «Где же ей быть?!»

Нету на свете существ бестактнее младших сестер. Лара хитренько улыбнулась и глянула на Алешу. Лишь после этого догадалась поздороваться с хозяином дома и с классным руководителем старшей сестры. Охотно принялась угощаться. Эту Ларку ничто не смутит — больно в себе уверена. Вчера грохнулась у подъезда, нажила на щеке три царапины, а теперь носит эти царапины как великое украшение.

Лара с минуту уписывала банан, затем подняла глаза к потолку и опять значительно улыбнулась:

— Все знаю! Женька приходил к вам обоим, а вы его потурили. И нисколько не стыдно! Я вот его недавно здо́рово выручила. Такой дала ему умный совет, что вовек не забудет.

Таня переглянулась с Алешей, и они вместе принялись хохотать. Но лишать глупого дошколенка счастливых иллюзий не стали. Лара обиделась:

— Смейтесь! Я для Женьки все, что хотите, сделаю. Я его тайну знаю.

Валентина Федоровна быстрым жестом притянула Лару к себе:

— Какую тайну? — Лист с планом летних экскурсий и островерхой линией-пиком полетел со стола на пол, но она не обратила на это внимания. — Так какую же тайну?