Борис Кушнер - Столицы Запада

Париж в целом виден с трех точек настолько, конечно, насколько видеть может человеческий глаз. С обширной и тенистой верхней площадки загородного парка Сен-Клу, с Эйфелевой башни и от паперти церкви Святого Сердца, стоящей на темени Монмартского холма. Глядя вниз из кабинки пассажирского самолета, легче всего охватить Париж в целом, не вникая в центральные черты его лица.

С Монмартра город виден в упор, лицом к лицу. От Бу-лонского леса до Венсенских ворот и от угольной станции Северной железной дороги до парка Монсури. Парижские дома взбираются вверх по монмартрским склонам к самому подножью церкви. Они теснятся, прижимаются друг к другу, оставляя узкие скважины улиц. На юго-востоке Монмартра улицы расположены по большей части под острым углом друг к другу. Угловые дома, острые, как волнорезы, как корабельные носы, смотрят вверх своими режущими парижское небо гранями.

От Святого Сердца, как на ладони, видна характерная планировка Парижа в ее социальном разрезе. На запад раскинулась буржуазная часть города. В центре ее площадь Звезды с двенадцатью сверкающими лучами проспектов. Среди этих звездных лучей, как прямые широкие полосы прожекторного света, выделяются: проспект Елисейских Полей, проспект Булонского леса и проспект Великой армии. На эти сверкающие богатством, полные самодовольной жизни улицы нужно смотреть с высоты наполеоновской Триумфальной арки. А еще лучше — совсем не смотреть никак. Все равно удивленный, смущенный и ослепленный наблюдатель никогда не сможет решить, какой из этих замечательнейших проспектов самый лучший.

Проспект Булонского леса — самая прекрасная улица на всем европейском материке. На ней, за зеленеющими рядами деревьев, стоят по обе стороны ряды внушительных дворцов, принадлежащих самой крупной финансовой и промышленной буржуазии Франции, а отчасти и всей Европы. По занимаемой ими жилплощади каждый из этих особняков равен целому дому-коммуне крупного нашего предприятия. Рассчитаны они на одну лишь буржуазную семью, обслуживаемую штатом прислуги, которого по численности хватило бы на обслуживание большой центральной силовой станции. Подъезды этих огромных домов или, как их здесь называют, отелей почти всегда на запоре, окна прикрыты ставнями или опущенными наружными шторами-жалюзи. Парижские дворцы крупной буржуазии почти всегда стоят необитаемые. Буржуазия живет где угодно, только не дома. В красавице Ницце, окруженной гвоздичными огородами и наполненной цветочными клумбами; в самом дорогом и роскошном курорте Европы — Биаррице, в каменную набережную которого бьет вечно гневная волна Бискайского залива, подымая перламутровую пену выше человеческого роста; на итальянском побережье Средиземного моря; в суровом швейцарском высокогорном Сан-Морице, в ровном и вечно ясном холоде которого процветают высшие формы международного зимнего спорта; на островах Тихого океана, наполненных солнцем, южными плодами и угнетенными туземцами — всюду, куда можно доехать за деньги и куда может загнать праздная скука.

Если перекинуться глазами по диагонали через весь город на восток, то взгляд упрется в площадь Нации. От нее также проспекты отходят лучами во все стороны, как и от площади Звезды. Но тут нет великолепия и роскоши буржуазных западных кварталов. На площади — множество ресторанчиков и пивных среднего пошиба, в которых обеды и завтраки подаются за плату подозрительно умеренную для буржуазной столицы. Площадь Нации расположена недалеко от Венсенских ворот. Здесь — таможенная застава, у которого чиновник лениво меряет фибровой палочкой, сколько бензина в баке у такси, выезжающей за город, и заглядывает под ноги пассажиров, въезжающих с багажом в пределы Парижа. Городское парижское самоуправление взимает специальную таможенную плату за все продукты, ввозимые в город, в том числе и за бензин. Невдалеке от заставы видны угрюмые стены Венсенского замка-тюрьмы, здесь приводятся в исполнение смертные приговоры. Гудронированная шоссейная дорога ведет отсюда к Венсенскому лесу. Это — парк столь же обширный, как и Булонский.

Большой дворец на Елисейских Полях. Это не тот, в котором живет президент буржуазной республики, и не тот, который принадлежит маллиардеру Ротшильду. Это — огромнейшее здание, совершенно пустое внутри. Как орех-свищ. Внутренняя пустота дворца представляет собою сплошной зал для всякого рода выставок. Тут устраивается ежегодная выставка картин, всемирно известная под названием "Салон", тут бывают выставки аэропланов и автомобилей.