Анатолий Мошковский - Черные кипарисы

Аня собрала карточки, кое-как засунула в конверт и вернула Ване. И вздохнула. Но так, чтоб он не услышал. Ни в коем случае! Что ж, все понятно… Ни на кого из девчонок их двора не обращал он особого внимания, и на балконных в том числе. Просто жалел их. И от этого Ане было немножко легче.

Внезапно стало тихо, очень тихо — или это ей только показалось? И стало слышно, как на берег штурмом идут цепи маленьких волн и, заворачиваясь гребнем и теряя силу, захлестывают гальку и откатываются, оставив шипящую пену: вечно у них атака, штурм, победа — и поражение. И опять штурм.

Кусок солнца еще виднелся за темной спиной дальнего мыса, и от него шли ослепительные брызги лучей. Потом солнце исчезло, и в ту же секунду небо охватило пронзительно тревожное зарево заката, а море потемнело, стало тяжелым, густо-багровым, и теперь на нем пылало лишь несколько ярко-алых полос.

— Ты видишь тот мыс? — Аня показала рукой на море.

— Дельфиний?

— Да. Это на нем долго прятался Калугин, и если бы не он, может, никогда бы не узнали люди о том, что было здесь, как они сражались и подорвали себя вместе с нефтебазой…

И, сказав это, Аня вспомнила все. Все, что знала про этот неприступный мыс, про его тайны, про гибель возле него еще до нашей эры греческого судна с амфорами, про то, как этот мыс долго берег моряка и как уже недавно мальчишки их города сумели на него забраться… И вдруг на Аню неведомо откуда налетел ветер, сильный, свежий, острый — от воспоминаний ли, от мыслей о будущем или от всего пережитого ею в Скалистом?

Аня поежилась от этого ветра.

— Пойдем, Ваня. — Она поднялась с гальки.

Он встал, и они пошли в город, и потом еще раз оглянулись на сине-багровое море в красных гребешках волн, на сумрачный вечерний берег и на этот далекий от них, изогнутый в стремительном прыжке и повисший между небом и землею, уже налившийся синевой таинственный и грозный Дельфиний мыс.