Анатолий Мошковский - Черные кипарисы

— Мне папа говорил, что…

— Чей папа? — спросил Феликс.

— Не твой же! Мой…

— Твой? — Феликс усмехнулся. — Валерий Михайлович? А ты знаешь, что у тебя нет никакого папы?

Лицо у Вани стало растерянней, чем у Нонки. Он, как и она, столбом застыл у стола.

— Как это нет?

— Очень просто, он не твой отец.

— Кто же тогда мой отец? — Ваня оглянулся и непереносимо покраснел, и Феликс понял, что отныне и навсегда он сражен им и уже не оправится.

— Это ты у них спроси, у своей мамочки, которая тоже не твоя мать. Ты не их сын, ты их приемыш! И возможно, подкидыш!

Во дворе стало очень тихо. Вдруг Феликс услышал быстрый сдавленный всхлип и повернулся к столу. По лицу Ани беззвучно текли слезы, губы вздрагивали, голова клонилась все ниже и ниже.

И тогда его словно толкнуло изнутри, и он хотел что-то сказать, но не успел.

— Замолкни! — резко, почти истерично крикнул Аркаша и вскочил со скамейки. — Это… Это подло… низко… Нечестно!

— А что ты в этом понимаешь, книжный червь! — рубанул Феликс, и все то, что он сдерживал и таил в себе всю последнюю неделю, прорвалось, выхлестнуло наружу. — Что ты понимаешь, дохлый книжный червь? И вы… вы все!

— Проваливай от нас! — завопил Дима.

— Я ухожу… Мне нечего с вами делать! — Феликс повернулся к Ане. — Вставай, Аня… Идем!

Она не шелохнулась. Тогда Феликс круто отвернулся от них и, стараясь не терять достоинства, не очень быстро, но твердо зашагал к своему подъезду. Но только он вошел в подъезд и за ним захлопнулась дверь, как все в нем сразу ослабело. Он прижался лбом к стене.

Вот теперь все. Теперь конец!

В ушах его еще звенели слова Аркаши, жестокие и резкие, и нервный крик Димки, и угрюмое молчание Ани.

Так он простоял несколько секунд, прислушиваясь ко всем звукам со двора, — там было до странного тихо. Потом оторвал лоб от шершавой, грубо оштукатуренной стены и стал подыматься наверх. Все было кончено. Все-все. Внутри было холодно и пусто. И ясно.

Он точно попал ключом в щель замка, открыл дверь, спрятал ключ в карман, прикрыл дверь — все это он делал медленно, даже размеренно. Даже спокойно…

А куда теперь спешить? Чего волноваться?

Дома никого не было. Он не хотел входить в комнаты, окна которых смотрели во двор. Прошел на кухню, сел за стол, подпер кулаками голову и стал думать.

А думать-то было не о чем. Поздно было думать.

Теперь он хотел одного — чтобы подольше не приходили мать с отцом. Самое лучшее — убраться сейчас из дому и допоздна, пока они не уснут, побродить по городу. Но как выскочить незамеченным? Увидят ведь! А он не хотел сейчас, чтоб его видели.

Через полчаса Феликс вошел в комнату и выглянул в окошко. Во дворе никого. Никого, кроме Семки, который быстро шел к выходу.

Феликс негромко позвал его, и тот поднял голову.

— Зайти ко мне на минутку, — попросил Феликс.

— Не могу сейчас… Я очень спешу! — Семка исчез.

Феликс сам не знал, зачем звал Семку, не придумал еще, но, конечно, пока тот поднимался бы к нему, что-нибудь придумал бы. Но Семка исчез, и ничего не нужно было придумывать.

Вот-вот могла прийти мать, и Феликс ушел из дому. Часа три бродил он по Центральной улице, подальше от дома, заходил в тир, но не стрелял, заглянул в парк у моря. Хотел зайти в летний кинотеатр, но не было билетов. Было уже совсем темно, когда он зашагал домой. Идти к себе было рановато — он не избавился бы от вопросов родителей, но к Адъютанту идти было в самый раз.

Феликс совсем забыл, упустил: не все еще потеряно! У него ведь остался Адъютант. Он вел себя не так, как другие. Не защищал его — это было бы так трудно, но в глазах его не было ненависти к нему…

Феликс скользнул во двор мимо темных кустов, мимо стола с доминошниками и стал подниматься по лестнице. Он не думал, о чем будет говорить с Захаркой: здесь думать нечего.

Постучал. Открыла его мать.

— Захар дома?

— На этот раз дома, и не один.

Феликс почему-то сразу испугался.

— С кем он?

— Витя пришел… Два часа говорят о чем-то.

Первое желание у Феликса было рвануть по лестнице вниз, и он бы рванул, если бы рядом не стояла Захаркина мать.

— Ты что? — удивилась она. — Входи…

И Феликс вошел. К нему из меньшей комнатушки выскочил его Адъютант в синей майке и тапках.

— Добрый вечер, — проговорил Феликс и даже улыбнулся. — У тебя, я слышал, гости?

— Да Витька тут забрел, — сказал Адъютант, так сказал, будто и не было у них ссоры из-за той рыбы и Витька не орал на весь двор, что он, Захарка, и его Тихон отъявленные спекулянты и жулики.