Гектор Мало - Ромен Кальбри

Мама, смущенная ответом господина Биореля, не посмела настаивать, и я продолжал свое обучение птичьему языку.

— Позднее ты убедишься, насколько полезно знать то, что тебе кажется сейчас смешным, — говорил он мне. — Твоя мать боится, что ты станешь моряком, да и я вовсе этого не желаю. В пятнадцать лет с радостью идут на морскую службу, но в сорок ее часто оканчивают с отвращением. Однако у тебя страсть к путешествиям, своего рода семейное призвание, и тебе надо устроить жизнь сообразно с этим призванием и с желанием твоей матери. Я хотел бы подготовить тебя к путешествиям в малоизвестные страны, чтобы ты мог обогатить свою родину открытием новых видов растений и животных и ревностно трудиться для науки. Это куда лучше, чем быть матросом и, подобно странствующему торговцу, всю жизнь перевозить кофе из Рио-де-Жанейро в Гавр и парижские изделия из Гавра в Рио-де-Жанейро. Если мое желание сбудется, ты сам увидишь, как пригодится тебе все, чему я тебя сейчас хочу научить.

Но эта прекрасная мечта, к несчастью, так и осталась мечтой. Не знаю, смог ли бы господин Биорель своим разумным и благородным воспитанием сделать из меня такого человека, какого ему хотелось, но наши занятия внезапно оборвались как раз тогда, когда они были особенно важны для меня, ибо я уже начал кое-что понимать и извлекать пользу из уроков этого превосходного человека. Вот как это произошло.

Обычно я всюду сопровождал господина Биореля, но случалось, что он отправлялся на шлюпке один на остров Грюн, расположенный в открытом море, в трех милях от Пор-Дье, чтобы на свободе послушать там крики птиц.

Однажды он уехал, когда я еще спал, и мы были очень удивлены, что он не вернулся к обеду.

— Он пропустил утренний прилив, — сказал Суббота, — и вернется с вечерним.

Погода стояла хорошая, море было спокойно; казалось, не предвидится никакой опасности. Однако Суббота почему-то немного встревожился.

Вечером господин Биорель тоже не вернулся, и Суббота не пошел спать, а отправился на вершину острова и разжег там громадный костер из валежника. Мне очень хотелось остаться с ним, но он строго приказал мне ложиться в постель.

Под утро, еще не начало рассветать, как я уже вскочил и побежал к нему. Он ходил взад и вперед перед костром, который вздымал большие языки пламени; иногда Суббота останавливался, прислушиваясь. Но, кроме слабого плеска моря, ничего не было слышно. Изредка раздавался вдруг глухой шум, шорох крыльев, и птица, потревоженная светом костра, вылетала из пещеры и в испуге бросалась прямо в огонь.

Наконец на востоке забрезжил неясный свет.

— Не иначе как с ним что-то случилось, — сказал Суббота. — Придется взять лодку у дяди Госсома и поехать на остров Грюн.

Остров Грюн состоял из груды гранитных скал, там никто не жил, кроме морских птиц. Мы быстро обследовали его со всех сторон, но нигде не нашли следов ни господина Биореля, ни его лодки.

В Пор-Дье все были встревожены, потому что, несмотря на чудачества старого господина Воскресенье, его очень любили. Такое исчезновение было совершенно необъяснимо.

— Должно быть, он перевернулся, — говорили одни.

— Тогда бы лодка нашлась!

— Ее могло унести в море…

Суббота ничего не говорил, но по целым дням не покидал берега. Во время отлива он уходил далеко вслед за морем и осматривал на пути все скалы. Иногда по вечерам мы с ним оказывались за пять-шесть лье от Пор-Дье. Он по-прежнему молчал и никогда не упоминал имени господина Биореля, но, встречая рыбака, спрашивал с тревогой:

— Ну как, ничего нового?

И рыбак, прекрасно понимавший, что означал этот краткий вопрос, отвечал:

— Ничего нового.

Тогда, видя, что мои глаза полны слез, Суббота ласково хлопал меня по макушке и говорил:

— Ты добрый мальчик, Ромен! Да, ты славный парнишка!

Через две недели после непонятного исчезновения господина Биореля из Нижней Нормандии приехал некий господин Беррье. Он приходился господину Биорелю внучатым племянником, больше у старика не было родных.

Подробно расспросив нас о происшедшем, он нанял в Пор-Дье двенадцать человек и велел им тщательно обследовать берег. Поиски продолжались три дня: на третий день вечером господин Беррье велел их прекратить, объявив, что они бесполезны, так как господин Биорель, несомненно, утонул, а тело его и шлюпку унесло в море во время отлива.

— Откуда вы это знаете? — воскликнул Суббота. — С чего вы взяли, что он погиб? Лодку могло унести в море, даже если она и не перевернулась. Мой господин, вероятно, высадился у берегов Англии и, может быть, завтра уже вернется домой.