Людвик Керн - Звери в отпуске

– Тебе кажется, что всё просто,- стала оправдываться жена. – А записка нацарапана каракулями, словно писал малограмотный. И вспышка всего секунду. Не рассчитаешься…

Трудно было не согласиться.

– В таком случае сиди наготове. В любой момент может сверкнуть следующая.

Гроза, к счастью, шла прямо на нас, и молнии над нашими головами сверкали всё чаще, заливая своим золотистым сиянием внутренность палатки. Моя жена показала себя с наилучшей стороны. Она прочитывала теперь таинственную записку, можно сказать, с опережением по графику. Каждая вспышка – и ещё несколько слов, вырванных, не побоюсь этого выражения, из бездны мрака.

– «При-ди-те, по-жа-луй-ста…» – разбирала по складам жена.

– Ну вот. Куда прийти, во сколько? – я дрожал как в лихорадке.

– Я не успела.

Молния уже кончилась. Но в тучах вспыхнула следующая.

– «В двад-цать…» – прочитала при её свете моя жена.

– Так-так, значит, в восемь часов вечера.

– Не уверена, там дальше есть, кажется, что-то ещё. Ну да,- продолжала она, когда вновь вспыхнула молния.- «В двадцать один час…».

– Так-так… В девять.

– «Бу-ду ждать в ка-фе на мо-ле».

– Какая тебе ещё моль? – Меня это не на шутку рассердило.- Моли в отпускное время сидят в городе, у них там по шкафам полно работы.

– Да тут речь вовсе не о моли, а о моле. Такое сооружение, которое вдаётся в море. Где-то там должен быть ресторан. «В ва-ших соб-ствен-ных…»

– Что в ваших собственных?

– Ещё не знаю. Придется ждать следующей молнии. Ага, есть. «Ин-те-ре-сах. Де-ло се-се…»

– Дело се! Дело се! – заговорил я сердито, потому что молния опять погасла.

– «Се-рьёз-ное,- закончила жена при еледующей вспышке.- В бу-то-ньер-ке у ме-ня будет под-сол-неч-ник».

– И это всё? – спросил я.

– Кажется, да,- ответила жена.- Вроде, есть ещё подпись. Потерпи капельку, проверю при следующей молнии.

Прошла минута, вновь сверкнуло, и она добавила:

– В самом деле, подпись.

– Какая?

– «Ка-мер-ный».

– Камерный?

– Да, Камерный.

– Любопытно. Что это, простое совпадение обстоятельств или же таинственное приглашение, связанное с пропажей наших камер?

– Не знаю, может, и так.

– Тогда надо пойти на встречу. Который час? Я взглянул на часы. Светящиеся стрелки показывали полдевятого.

– Осталось полчаса,- заметил я.- Гроза пошла, похоже, на убыль.

В это время года грозы столь же внезапно начинаются, сколь внезапно стихают. Так произошло и с этой грозой. Дождь прекратился, молнии сверкали всё реже, гром урчал глуше и, наконец, утих где-то вдали.

Я надел резиновые сапоги и отправился искать фонарик. К счастью, он тут же нашёлся, я нажал на выключатель и – о чудо! – лампочка вспыхнула. Вода не попала вовнутрь и не повредила батарейки. Я направил луч света на костер. Он уже угас, и над ним вился голубоватый дымок. Я обошёл вокруг костра и, к своему удивлению, обнаружил, что всюду валяются камеры, все надутые, одни немного, другие – почти полностью. Я без труда отыскал камеру бобра, а потом и её подругу – ту самую, на которой сидела бобриха. Но третьей камеры, столь необходимой, нигде не было.

Неудержимо ползущие вперёд стрелки часов побуждали нас к действию.

– Пошли на мол,- сказал я.

– Пошли,- отозвалась жена.- Вот только где он находится?

– Да уж, наверное, в море.

– Без сомнения. Но в какую сторону идти?

– Видишь, вон там как бы зарево. Не пойти ли нам в ту сторону?

– Попробуем. Что мы при этом теряем?

Мы пересекли лес, дошли до пляжа, а потом направились берегом в сторону огней.

Так мы очутились у мола, в ярко освещенном центре необыкновенного курорта. Время приближалось к девяти. На широких улицах, в кафе и в тенистых аллейках – всюду полно отдыхающих, однако лишь мы двое были людьми. Время от времени нас приветствовали знакомые – и по пляжу, и по костру. Да, мы не ощущали здесь себя чужаками.

У самого мола мы обнаружили построенный в современном стиле ресторан.

– Наверное, здесь,- предположил я.

– Наверное,- подтвердила моя жена. Мы переступили порог.

Оркестр наигрывал какую-то весёлую мелодию, и на паркете было множество пар, оригинально составленных. Я умирал от смеха, глядя на танцевальные конвульсии дородного медведя рядом с убранной в свой серебристый мех ламой, наблюдая за отчаянием тапира, когда идущая с ним в паре кенгуриха бросала его, чтоб удивить мир своим австралийским подскоком. Увы, нам не дано было насладиться этим зрелищем. Мы пришли сюда с совсем иной целью.