Людвик Керн - Проснись, Фердинанд !

– Вынул, вынул, – послушался друга Фердинанд. – Интересует меня ещё одно, мой дорогой мундир…

– Да, да…

– Один ли ты на свете или у тебя есть родственники?

– Мои родственники, дорогой Фердинанд, разбросаны по разным музеям. Мой отец, который погиб много лет назад от нападения этой проклятой моли, тоже был генеральским мундиром…

– А мать? – спросил Фердинанд, чьё любопытство росло.

– Моя мать была платьем одной генеральши.

– А мать жива?

– Жива. Должен тебе сказать, она хорошо сохранилась. В прошлом году её омолодили с помощью операции, и, надо признать, выглядит она сейчас восхитительно.

– Ты с ней где-то встречался?

– Нет, – ответил мундир. – Вот уже много лет, как мы не виделись. Но мне показали её последнюю фотографию. Директор моего музея получил её от директора того музея, где хранится моя мать. Мне довелось также видеть одного из моих прапрапрапрадедов, который был гусарским панцирем, а также одну из моих прапрапрапратёток, которая прославилась как старинное японское кимоно.

– Она была японка? – заинтересовался Фердинанд.

– Ничего подобного. В юности она была великолепным бальным платьем с длиннейшим шлейфом, на много метров. Но её похитили японские пираты и перешили на кимоно.

– Это ужасно! – посочувствовал Фердинанд.

– Отнюдь, – возразил мундир. – Моя прапрапрапратётка чувствует себя замечательно и очень довольна.

– К чему не привыкнешь, – отозвался Фердинанд. – Должен, впрочем, заметить, что о японцах я знаю очень мало: всегда такие замкнутые, подтянутые, застёгнутые…

– Застёгнутые?..

– Да, застёгнутые… На все пуговицы.

– Пуговицы!!! – застонал мундир. – Спасибо, что напомнил!

– О чём?

– О пуговицах! О двух пуговицах!

– Я говорил о всех пуговицах.

– А мне припомнились две, – пояснил мундир и шёпотом добавил: – Проигрался я, страшно проигрался…

– Что же ты проиграл?

– Две пуговицы. Посмотри.

Сказав так, мундир оттопырил два ряда золотых, горящих, словно крохотные солнца, пуговиц. В одном ряду не хватало пуговицы внизу, в другом – наверху.

– Видишь?

– Вижу, – ответил Фердинанд.

– Отец с матерью всегда мне твердили: не играй в пуговицы! Но я неисправим. Стоит мне только увидеть, что где-то играют, никак не удержаться. Вот и сегодня… Как только вышел из музея, увидел мальчишек, которые играли в пуговицы, остановился, стал смотреть…

– Я тоже люблю…

– Что "люблю"?..

– Стать так и посмотреть.

– Ещё бы! Каждый любит. Смотрел я, смотрел, потом подумал: "А что, если рискнуть разок-другой, одна пуговица, в конце концов, погоды не делает". Поставил и проиграл. Потом ещё, и ещё проиграл… Ты погляди, какой у меня теперь вид!

– В самом деле, – согласился Фердинанд.

– Если на мундире не хватает даже полпуговицы, это бросается в глаза, простонал мундир.

– Ты прав. На обыкновенном костюме пуговица не такая важная вещь, но на мундире…

– В том-то и дело! Не могу ж я в таком виде вернуться в музей…

– Не можешь, – подтвердил Фердинанд.

– Надо что-то предпринять…

– Надо, – снова поддакнул Фердинанд.

– Но что?

– Думаешь, я знаю?.. – произнёс Фердинанд и почесал в затылке. – Если не отдадут по-хорошему, мы их покусаем!

– Ты забываешь, что зубов у мундира нет.

– Зато у меня есть, – заверил своего друга Фердинанд. – Хватит на нас обоих. Вот увидишь, сразу отдадут.

– Мы не имеем права действовать таким образом, – возразил мундир. – Раз выиграли, значит, выиграли. Я сам виноват… Зачем полез играть?

– Тогда никакого выхода я не вижу.

– Выхода… Выход есть.

– Какой?

– Надо поискать по городу…

– Поискать?..

– Да, поискать…

– Где ж ты собираешься их искать?

– Как это "где"? В магазинах, где продаются пуговицы, – пророкотал мундир.

– Думаешь, найдём точно такие же? – спросил с сомнением Фердинанд.

– Попробуем, мой друг, – ответил мундир. – Попробуем! Нечего тут сидеть!

Оба они разом поднялись с кресла – Фердинанд в мундире и мундир на Фердинанде – и направились к двери.

Прохожие на улице с изумлением наблюдали за странным человеком в нарядном мундире, который всё время сам с собой разговаривал, да ещё разными голосами. Откуда им было знать, что один из голосов, басовитый, – это голос мундира. Фердинанд заметил, что все обращают на него внимание.

– Что ты, собственно, за мундир? – спросил он вполголоса у мундира.

– Генеральский, – также вполголоса ответил мундир.