Север Гансовский - В рядах борцов

Айк сунул руки в карманы. Они пошли вдоль фабричных корпусов к центру.

— Беспокоюсь я за мальчишку, — сказал Айк. — Кто его знает, откуда он взял этот доллар. Сегодня утром я хотел пойти вместе с ним, но он так расплакался от злости, будто я его ударил.

— Ничего, — сказал Джузеппе. — Он парень хороший. Я так удивляюсь на вас, как вы еще держитесь. Моетесь каждый день, у тебя вон брюки зашиты…

Айк посмотрел на итальянца. Тому было лет двадцать, не больше, но на впалых щеках у него были морщины, как у старика. Он даже не отряхнулся сегодня, когда встал, на пиджаке и на серых брюках его так и остались пыльные полосы от бетона, на котором они лежали.

Ближе к центру на улицах висели портреты Торнтона и Смита.

— Года четыре тому назад этот Смит разогнал демонстрацию швейников, — сказал Джузеппе. Он был ростом меньше Айка, и ему приходилось шагать быстро-быстро, чтобы не отстать. — Я тогда мальчишкой был. Швейники шли по Мейнстрит, а Смит (он был начальником полиции) пустил своих парней с улицы Стюарта.

— Я знаю, — ответил Айк. — У меня ведь отец тоже на швейной фабрике работал. Ему тут на улице два зуба выбили дубинкой. Потом посадили в тюрьму на полгода. Отец там и начал болеть.

— А про Торнтона ничего плохого не слышно, — сказал Джузеппе.

Некоторое время они шли молча, потом итальянец добавил:

— Но я всё равно за него голосовал бы, даже если бы что-нибудь знал. За доллар я за самого сатану сейчас проголосую: вчера весь день ничего не ел.

Они дошли до центрального гаража. Айк всё время думал о брате. Он был так подавлен, что не сразу понял, о чем говорит ему старший рабочий — коренастый седой мужчина в синем комбинезоне. Тот должен был еще раз повторить свои слова, чтобы это дошло до Айка.

— Иди в ремонтную группу. Работа на три дня. Да ты что, глухой, что ли?

— Ничего, — сказал Айк, — это я так. Спасибо.

Снимая на ходу пиджак, он бегом бросился в широкие ворота гаража.

Четыре часа он вместе с другими рабочими перебирал мотор у старого, выпуска 1946 года «форда», а когда позвонил колокол на обед, вышел на улицу. Ремонтный цех закрывали на час, надо было где-то переждать.

Высчитывая, сколько он получит за три дня работы, Айк пошел вверх по Мейнстрит.

Неожиданно небо потемнело. Пошел дождь. Сразу стало свежо, косые потоки ливня барабанили по спинам и плечам бегущих прохожих. Улица опустела — все спешили укрыться в магазинах и парадных.

Айк как раз был возле дверей универмага «Братья Браун». Пробившись сквозь толпу мокрых, пахнувших дождем людей, он поднялся на второй этаж. Времени у него было еще около получаса.

Минут десять он рассматривал безжизненные гладкие лица манекенов в отделах готового платья и разноцветные изделия из пластмассы в соседних залах. Вдруг через высокие окна на паркетные серые полы магазина брызнули солнечные лучи. Дождь кончился. Айк спустился в первый этаж.

Проходя по мебельному отделу за стеклянной дверью, ведущей в соседний зал, он заметил знакомую фигурку брата. Джо! Что он делает в магазине?

Айк подошел к двери и толкнул ее. Она не открывалась. Он толкнул снова.

— Окрашено. Неужели не видите!

Айк поднял голову. На покрытом белой краской косяке висел плакат: «Осторожнее. Свежая краска».

Айк постучал по стеклу. Но в магазине было шумно. Джо не слышал его.

Отделение электротоваров, от которого его отделяло стекло двери, было большим залом с выходом прямо на Мейнстрит. Вдоль стен помещения белыми глыбами стояли тяжелые громоздкие холодильники различных фирм. Середину зала пересекал прилавок. Здесь под стеклом были выставлены выключатели, плитки, нагреватели и другие мелкие товары. На задней стенке по обе стороны маленькой двери, которая вела во внутренние помещения магазина, на нескольких стендах лежали, стояли и висели различные лампы, пылесосы и другие приборы.

Двум продавцам здесь почти нечего было делать. В помещении находилось только три покупателя. Пожилой мужчина в черном костюме без всякого интереса рассматривал холодильник «Вестингауз», женщина в сером летнем пальто перелистывала на прилавке рекламный альбом. Молодой продавец с гладкими зачесанными назад волосами давал ей какие-то пояснения. Другая женщина лет сорока с дождевиком, перекинутым через руку, перебирала на прилавке электрические звонки различных систем. Лысый продавец в черном костюме и белоснежной рубашке ждал, пока она выберет. И еще в этом зале находился Джо.