Север Гансовский - В рядах борцов

— Ты очень хочешь есть? — спросила она.

Томми выпрямился. Он откинул назад голову и облизал потрескавшиеся губы.

— Поел бы. Но не сейчас. Еще рано. Может быть, вечером что-нибудь достанем.

Мать переложила спящую Розу на другую руку.

— Хорошо бы дать ей попить, Джуд, — сказала она, обращаясь к отцу.

Отец молча обвел взглядом степь: кругом была только выжженная солнцем трава.

— Ну, пойдемте, — мать посмотрела вперед. — Вон там, кажется, какая-то ферма. Только не отставай, Томми.

Мальчик кивнул, и они снова пустились в путь. Через некоторое время мать начала отставать от отца. Томми шел медленнее всех, и вскоре между ним и родителями снова оказалось большое расстояние.

Так они шли довольно долго, пока слева, за дорогой, не начались отгороженные колючей проволокой бесконечные поля картофеля, уходящие к горизонту. Картофель был уже убран, и только редкие ветви высохшей ботвы лежали на бороздах.

— Большая ферма, — произнес отец.

Мать не ответила. Она думала о том, что на такой ферме, пожалуй, не дадут ничего.

Томми нагнал их.

— Папа, — предложил он, — я подлезу под проволоку и посмотрю, может быть, там осталось немного картофеля в земле.

— Не надо, — покачал головой отец. — Мы придем на ферму и спросим, нет ли какой-нибудь работы.

Мать вздохнула. Сколько раз они уже спрашивали! Но работы всё нет и нет.

Томми тоже вздохнул. Он думал о крупном белом картофеле, горячем и дымящемся. Роза уже два раза просила есть, и теперь мать отдала ей последний кусок желтой массы, которую она приготовила вчера из яичного порошка.

Прошли еще около трех километров. За поворотом дороги показалась ферма — три высоких силосных башни, окрашенных белой краской, несколько длинных, с покатыми крышами амбаров и барок, где живут рабочие.

Солнце начало уже склоняться к горизонту, стало не так жарко.

Томми вдруг остановился.

— Папа, посмотри, сколько картофеля, — сказал он тихо, почти шопотом.

Все трое остановились. Прямо перед ними, за колючей проволокой, возвышалось несколько огромных груд картофеля. Каждая была метра два высотой.

Сколько еды! Они молча смотрели на это богатство. В глубине двора несколько рабочих согнувшись убирали какие-то шланги. Увидев стоявших за оградой людей, один из них выпрямился и что-то крикнул.

— Скажи им, что нам ничего не надо, — сказал отец матери. — Нам бы только напиться воды. Мы не нищие.

— Конечно, конечно, — сказала мать. — Не беспокойся, я только попрошу воды. — Мать сделала несколько шагов вдоль ограды по направлению к рабочим.

— Не найдется ли у вас немного воды? — попросила она.

— У нас тут ничего нет, — ответил один из рабочих, — даже воды нет. Ее привозят с другой фермы.

— Мистер, — обратился к нему отец, — может быть, здесь есть какая-нибудь работа? Нам бы только немного картофеля. Я хороший механик, и весь инструмент здесь. — Отец кивнул головой, показывая на мешок за плечами. — Денег не надо.

— Немного картофеля? — повторил рабочий и, видимо, хотел еще что-то сказать, но в этот момент из глубины двора раздался властный окрик: «Эй, кто там!»

— Хозяин идет, — прошептал рабочий.

К ним приближался небольшого роста мужчина с выдающейся вперед челюстью и красным лицом. Глаза его смотрели недружелюбно.

— Что вам надо? — спросил он прохожих.

— Нет ли у вас работы? — сказала мать. — Мы поработали бы за мешок картофеля.

— У меня ничего нет, — ответил мужчина. — И не задерживайтесь здесь. Проходите!

— Пойдемте, — не выдержал отец. Он повернулся и быстро зашагал по дороге. Мать и сын пошли вслед за ним.

— Кушать хочу, — плакала Роза.

— Ну, сейчас, сейчас, — говорила мать. — Скоро мы придем на место.

— Эй вы! — крикнул вдогонку хозяин фермы. — Вы здесь на ночь не останавливайтесь. Это не разрешается. Там, впереди, через три километра, есть лагерь безработных. А здесь я на ночь выпускаю собак.

Три фигуры уходили всё дальше. Томми несколько раз оглядывался: если бы им позволили взять хоть немного картофеля! Они дошли до лагеря, когда уже начиналась ночь. Собственно, это и не был лагерь. Просто возле дороги проходила широкая, защищенная от ветра лощина с маленьким ручейком посредине. Там было удобно развести костер, и кое-кто из собравшихся уже сделал это.

Те, у кого не было пищи, садились вместе и устраивали один большой огонь. А те, у которых нашлось что поесть, располагались отдельно. Не от жадности, нет. Просто, если у человека осталось немного бобов, то ведь и своим детям надо было дать есть каждый день. Этим всех голодных не накормишь, — их на дороге тысячи.