Галина Браиловская - Чижики

— Сейчас это для чижиков главное питание, — говорит мама.

Лёша хотел отказаться от яблок и апельсинов:

— Пусть уж лучше чижикам, я ведь здоровый!

Но мама ни за что не соглашается.

Папа, правда, сказал, что он молодчина, но что деньги пока есть и, стало быть, всё в порядке. А если уж настанут трудные времена, то они с мамой непременно примут его предложение.

— И потом сам понимаешь, Старший, — ещё сказал папа, — чижики вернутся слабые, за ними ухаживать надо. Мама разве одна справится? Значит, надо тебе копить силы, а то какой же ты помощник — слабый-то? Договорились?

Лёша кивнул.

— Только вы обязательно скажите, если настанут трудные времена! — просит он.

— Обязательно! — обещает мама и крепко-крепко целует Лёшу в самую макушку.

Вот и снова весна!

Шумная, зелёная, звонкая! Мама каждую свободную минуту садится за машинку — торопится, дошивает разные летние одёжки Лёше и чижикам.

Чижики давно выздоровели. Снова Лёше можно играть с товарищами. Снова в доме весело и тесно.

Папа и Лёша теперь особенно стараются помогать маме, потому что она очень устала, пока хворали чижики. Но сейчас весна, и мама радуется, что все здоровы и все снова вместе!

Мишук по-прежнему шумит и буянит. Только вот Олечка после болезни часто плачет, но доктор сказал, что это пройдёт.

А скоро они все снова поедут на дачу! Лёше очень хочется на дачу: ведь чижики теперь уже большие, и они все вместе могут пойти и на речку и в лес!

— Хотите, я вам сказку про дачу расскажу? — предлагает он малышам.

Олечка и Мишук сейчас же усаживаются на диван, и Лёша начинает:

— Жили-были два брата и сестричка. Они приехали на дачу, и там было очень хорошо. Вот они один раз пошли в лес и набрали очень много разных грибов — и белых, и подосиновиков, и лисичек. И понесли домой. А мама очень обрадовалась и пожарила грибы! Они были очень вкусные, и все ели и хвалили! А потом…

— Нет!.. — всколыхнулся вдруг Олин сиреневый бантик, — не съели!

— Съели!

— Не съели! Не хочу!

— А что же, по-твоему, можно ещё с грибами делать?

— Ничего не делать. Просто смотреть!

— Ну, посмотрели, а потом же — съели?

— Не съели! И потом не съели! — расплакалась Олечка, и Лёше приходится согласиться — пусть не едят, ладно. Только не плачь!

— Я теперь сказку! Я! — прыгает Мишук. — Вот: жил-был сторож. И его укусила собака! А сторожина мама плакала!

— Ха-ха-ха! — смеётся Лёша. — Вот так сказочка!

А Олечка опять в слёзы: пусть не кусает. Пусть мама не плачет.

— Нечего наши сказки переделывать, — обижается Лёша, — а если тебе всё не нравится, расскажи сама!

Олечка устраивается поудобнее и начинает рассказывать:

— Жила-была весна… И жила-была дача… И жила-была птичка! И…

— А дача не может жить-быть и весна — тоже! — перебивает Лёша.

Но Олечка задумчиво глядит на него и потом говорит спокойно:

— У тебя — не может. А у меня — может! Нечего наши сказки переделывать!

— Мама, ну ты только послушай, что она болтает! — возмущается Лёша.

Но маме нравится:

— Ведь это сказка, Лёшенька, в сказках всё бывает.

— Ну ладно уж, рассказывай! — соглашается Лёша.

И Олечка продолжает:

— Вот… И жила-была птичка. Солнце на небо выкатилось, птичка из гнёздышка вылетела. На солнышко…

Неторопливо, всерьёз рассказывает Олечка про то, как её птичка летала, клевала зёрнышки, купалась в речке, а потом полетела в гнёздышко и мама спела ей „баю-бай“.

— А тут и сказку кон-чай! Тут и сказку ты кон-чай-ай-ай! — нараспев доканчивает девочка.

— Ха-ха-ха! — до слёз смеётся мама.

— Ха-ха-ха! — заливается Лёша.

— Ха-ха-ха! — ничего не понимая, весело вопит Мишка.

И только Олечка сидит по-прежнему серьёзная и важная. А когда, наконец, все отсмеялись, она говорит Лёше как маленькому:

— Ну вот, теперь ты сам видишь, как жила-была дача. И жила-была весна!

Осень стоит долгая, на редкость сухая и солнечная. Лето как будто раздумывает — уходить или порадовать людей ещё немножко теплом. И на всякий случай оставляет на деревьях редкий зелёный лист. А может быть, просто решило отпраздновать вместе со всеми Седьмое ноября?