Януш Корчак - Матиуш на необитаемом острове

О, как невыносимо тянутся минуты. Матиуш боится пропустить остановку. А может быть, не ждать? И тут Матиуш уже был готов прыгнуть, но вспомнил свои тяжелые военные походы. Ему не хотелось спать, но что будет, если сон сморит его под утро?

Два маленьких полустанка, станция, нет, не та… Снова полустанок. Наконец-то его станция! Открыть окно, выпрыгнуть — было делом одной минуты. Вот он уже бежит, вот уже видит во тьме, как мерцает издалека окно стрелочника… Бежит, даже дыханье замерло в груди…

Он свободен!

Матиуш спрятался в каком-то чулане, ждет, не хватятся ли его. Может быть, кто-нибудь его видел, может быть, послали погоню? Нет, поезд спокойно продолжает свой путь.

— Пусть начальник тюрьмы делает свое дело, я же буду делать свое, весело повторил Матиуш последнюю фразу своего свидетельства.

А полковник Дормеско проснулся только на самой границе. Смотрит: окно открыто, клетка на полу, а Матиуша нет.

«Матиуш убежал. Хорошенькое дело. У меня приказ отвезти Матиуша на необитаемый остров. Как же я его отвезу? Ведь я велел ему спать. Первый раз кто-то осмелился не выполнить мой приказ. Что делать? Приказать стрелять? Из чего? У меня же нет ни одной пушки. Да и во что целиться? И как, опять-таки, стрелять без приказа?»

Полковник Дормеско вынул из портфеля бумагу и прочитал:

Немедленно по получении сего предписания полковнику Дормеско надлежит передать командование батареей капитану Дольче Фар Ниенте, а самому отправиться в столицу Матиуша, чтобы отвезти его вместе с его вещами на необитаемый остров. Сухопутные и морские власти должны оказывать полковнику всяческое содействие. О выполнении приказа доложить.

— Ну что ж, отвезу канарейку и сундук на остров и подам рапорт.

Дормеско вздохнул, почесал в затылке, закрыл окно, потом лег, подоткнул под себя плащ и крепко уснул. А поезд идет.

Три дня провел Матиуш под гостеприимным кровом доброго стрелочника. Матиуш думал так: «Обнаружат, что я убежал, начнут меня искать. Бросятся в погоню, никому и в голову не придет, что я спокойно сижу под самым их носом».

Когда началась первая война Матиуша, стрелочник вырыл под хлевом яму, чтобы в случае опасности можно было в ней укрыться. Там спрячется Матиуш в случае обыска. Но пока все тихо.

Зашел, мимоходом, станционный курьер, сказал:

— Какого-то заключенного вчера ночным поездом везли. Я видел в коридоре солдата.

— Может, это был ординарец офицера?

— Э, нет, он стоял с ружьем.

— Может, ехал какой-нибудь иностранный посол?

— А может…

Жена стрелочника решила быть осторожной: ведь иногда беглого ищут открыто, а иногда тайно. Курьер был их хорошим знакомым, но кто знает, что у человека на уме.

— Ох, дорогой наш король, — сказала, жена стрелочника. — Как нам теперь плохо без нашего короля. Кто хочет, тот управляет. Приказывать каждый готов, а жалования платить не хотят. Перед самой войной уже начались эти новые порядки. Велели детям водить машины, а взрослым ходить в школу. Говорили, что так приказал король Матиуш. И были такие глупцы, которые поверили. Я тогда еще говорила: «Что-то нехорошее затевается». Позавидовали сироте. В его правление шоколада было больше, чем теперь хлеба. Неужели опять все изменится? Я уважаю Матиуша и жду его.

Ходит Матиуш по комнате, руки заложил за спину, брови нахмурил.

Довольно. Сидит тут, ничего не делает, объедает бедных людей. Пора в дорогу.

Хозяева уговаривали его побыть у них еще. Нет. Так он ничего не узнает, надо вернуться в столицу. Стрелочник принес от кума старую заплатанную одежду. Переоделся Матиуш, взял краюшку хлеба (сыр взять не захотел) и деньги, ровно столько, сколько надо на билет от соседней станции. Потому что на этой станции покупать билет он боялся.

Безо всяких приключений прошел Матиуш пятнадцать миль, купил билет в вагон третьего класса и под вечер уже в столице. Надвинул из осторожности шапку на глаза, идет.

— Эй, парень, поднеси мешок, заплачу.

Еще бы, охотно. От мешка исходил такой запах, что у Матиуша слюнки потекли, — в нем были колбаса, сардельки, сосиски и солонина.

— Только приехал?

— Да… Вернее, вчера.

— Город знаешь?

— Знаю немного. Нет, не знаю: я только вчера приехал.

— А издалека едешь-то?

— Да, нет, не так уж… А в общем издалека…

— Ну, живее, живее.

Он погоняет, а у Матиуша руки немеют, голова кружится. Уже идут довольно долго, Матиуш то и дело останавливается.

— Слушай, молодой человек, если ты думаешь, что убежишь от меня с этим мешком, то ты жестоко ошибаешься, Я не пентюх какой-нибудь, знаю вашего брата, и сегодня они приехали, и вчера, и издалека и не издалека, вертятся около вокзала, чтобы вещи поднести, а сами только и норовят улизнуть. Вас сразу видать, вон шапку-то как надвинул на глаза! Я ведь не всегда колбасой торговал. До этого я два года в полиции служил. Двигайся, да поживей.