Януш Корчак: Матиуш на необитаемом острове

Когда назавтра было решено, что голосование будет происходить не у Кампанеллы, а в очаровательной рыбацкой деревушке, королева поняла, что ей откажут. Ведь неловко быть в гостях и не выполнить просьбы хозяйки.

Так и случилось.

— Двенадцать за, четыре против. Матиуш поедет на необитаемый остров.

— Пожалуйста, подпишите.

Кампанелла подписала последняя и первая уехала не попрощавшись.

«Я должна спасти это бедное дитя, во что бы то ни стало», — решила королева.

А Матиуш не на шутку готовился к побегу.

Стена тюремного сада была старая и поросла диким виноградом. Матиуш выносил в сад клетку с канарейкой, ставил ее у стены и делал вид, что играет в Робинзона. Паяц был Пятницей, канарейка — попугаем, и так же, как Робинзон, Матиуш на коре дерева ежедневно делал одну зарубку.

Солдаты, видя, что маленький узник совершенно успокоился и забавляется, как дитя, следили теперь за ним не так строго. Раньше, на прогулках, во дворе, они должны были следовать за ним по пятам, так как окно канцелярии выходило во двор, и начальник тюрьмы наблюдал за ними; теперь же в саду они могли делать» что хотели. А ведь куда приятней поболтать о том о сем, чем молча шагать с ружьем на плече.

Как-то раз Матиуш заметил, что один кирпич в стене шатается. Он сейчас же начал его расшатывать. Старая известка быстро выкрошилась, но это не было видно из-за веток дикого винограда. Матиуш кирпич не вынул, а стал расшатывать соседний. Пальцы болели, стирались ногти, но Матиуш не обращал на это внимания, он торопился кончить работу. До обеда были расшатаны четыре кирпича и после обеда еще два.

«Если так пойдет дальше, через три дня я буду свободен».

Вынуть кирпичи не долго, но куда их положить? Он ходил по саду в поисках лопаты.

— Почему ты не играешь в Робинзона? — спросил его начальник стражи.

Солдаты перестали называть его «ваше величество», но Матиуш не обижался, он уже не был таким гордым, как раньше.

— Почему не играешь, Матиуш?

— Я хочу выкопать погреб, но нет лопаты. Без погреба очень неудобно, ведь если я убью на охоте зверя, мне некуда будет его положить.

Солдаты дали Матиушу лопату, даже помогли копать. Когда яма была достаточно большая, Матиуш положил туда кирпичи и засыпал песком. Но один из стражников заметил это.

— Откуда у тебя кирпичи?

— Я нашел их в саду, вон там, возле беседки. Я могу вас туда проводить.

Матиуш взял солдата за руку и повел, а по дороге начал рассказывать о войне, о людоедах, да так интересно, что солдат совершенно забыл, куда и зачем они шли.

И еще один раз был опасный момент, когда начальник тюрьмы устроил неожиданную проверку.

— Начальник идет! — кричал из окна дежурный по коридору.

Солдаты вскочили на ноги, бросили папиросы, схватили ружья. Матиуш стал между ними, опустил голову, пошел. Но солдаты не успели встать, как полагается.

— Почему двое спереди, а четверо сзади? Устава не знаете? А это что за клетка?

И начальник тюрьмы ткнул палкой в гущу дикого винограда, где стояла клетка.

Холодный пот выступил на лбу Матиуша, — он ясно увидел отверстие в стене. Начальник тюрьмы был высокого роста, смотрел сверху и поэтому отверстия не заметил.

— А это что за подкоп? — показал он на погреб.

— Это кладовая Робинзона Крузо, — сказал Матиуш.

— День гауптвахты за то, что ходите не так, как полагается, и еще один день за то, что позволяете заключенному номер двести одиннадцать рыть ямы.

Но начальник тюрьмы только пугал. Он сам знал, что простит. Он остерегался связываться с Матиушем: тот может пожаловаться королеве, а королева сделала начальнику много подарков и обещала прислать его жене брильянтовую брошку, если с заключенным будут хорошо обращаться. В конце концов, Матиуш скоро уедет. Хоть бы побыстрее.

Одно плохо, — солдаты велели Матиушу засыпать кладовую, куда он складывал провизию на дорогу. Матиуш съедал только половину того, что ему давали, другую половину он тайком уносил в свой погреб.

Теперь для Матиуша время шло быстро. Он продолжал делать вид, что играет; собирал желуди, прутики, рассаживая возле стены садик. Сооружал забор или домики из песка. И только поглядывал, где солдаты; близко ли, видят ли, что он делает. Работа шла теперь медленнее, так как вынутые кирпичи Матиуш прятал под пиджаком, относил на другой конец сада и выбрасывал в маленькое окошко подвала под беседкой. А чтобы не было слышно, спускал их на веревочке.

Стена была толстая. Но торопиться было нельзя, малейшая неосторожность — и вся работа могла пойти насмарку. А работа трудная. Пальцы болели все сильнее, ногти сломались, руки были исцарапаны. Кожица возле ногтей покрылась ссадинами и невыносимо болела;.