Анвер Бикчентаев - Адъютанты не умирают

— Я хочу подняться на Большой камень, — сказал он. — Оттуда хорошо просматривается дорога в штаб Фиделя. По ней я пришел сюда. Хочешь пойти со мною?

Минго согласился.

Стоял прекрасный день, ясный и теплый, но не знойный. Мальчишки начали карабкаться на гору.

— Ты, Минго, деревянный! — вдруг серьезно проговорил Хосе.

— Почему я деревянный? — насторожился Минго.

— Потому что только дерево умеет молчать, как ты! Минго понравилось такое сравнение.

— Каррамба! — вскричал он. — Я деревянный. Я знаю, чуякама — самое твердое дерево в мире.

Они поднимались все выше и выше, пока не добрались до небольшой площадки, сплошь заросшей кустарниками. Хижины давным-давно скрылись из их глаз.

— Ты, Минго, каменный, — сказал Хосе, кладя руку на плечо своего спутника.

— Почему же я каменный?

— Ты когда-нибудь слышал, чтобы камни говорили?

— Нет, не слышал. Значит, я каменный! — гордо заявил он.

На вершине горы они стояли долго.

Внизу, в долине, лежал зеленый лесок, а по склону поднимались сосны; они добирались почти до самого хребта.

— Слушай, Минго, — снова заговорил Хосе. — Я так думаю: ты железный!

— Да, я знаю, что железный! — уже совсем возгордился Минго.

Но Хосе перебил его, неожиданно заявив:

— Если хочешь знать, я ведь тоже железный!

— Каррамба! — простонал Минго. — Я железный, это я понимаю, а вот почему ты железный?

— Потому, — сказал Хосе очень серьезно, — что я знаю, но молчу о том, куда ты убегал и почему вернулся.

Минго побледнел и часто-часто замигал глазами.

— А ну-ка скажи, где я был? А ну!

— Ты уходил домой, но отец вернул тебя обратно. Что, правда?

Хосе, разумеется, ничего не знал, но как только увидел на голове Минго старый отцовский берет, то сразу сообразил: друг его побывал дома.

Минго, потеряв свой боевой задор, сказал:

— Каррамба! Ты прав.

И, решившись открыться до конца, добавил:

— Отец не пустил меня на порог. Не разрешил даже переночевать, хотя было поздно. Он сказал: «Ты, Минго, предал революцию!» Вот что он сказал мне. И это из-за того, что я бросил школу. Он у меня гордый и храбрый! А я не захотел предавать революцию и вернулся.

Они стояли на самой вершине горы, там, где веют самые чистые ветры.

— Я так и думал, что ты верный человек, — проговорил Хосе. — И я сделаю тебя своим адъютантом. Ладно? Ты станешь адъютантом адъютанта!

— Каррамба! — ответил Минго. — Конечно же, я буду твоим адъютантом, потому что ты, как и я, железный. Мы оба железные…

— «Я студентка первого года обучения, — не торопясь, с расстановкой читает чье-то письмо компаньеро Армандо. — Я очень восхищаюсь Фиделем и революцией. Мне кажется, что, воспользовавшись карандашом Фиделя, я смогу заимствовать ясный ум Фиделя, и это мне поможет успешно сдать экзамены. Фидель, пришли мне, пожалуйста, свой карандаш!»

«Вон чего захотела! — усмехнулся Хосе. — Как бы не так! Почему какая-то девчонка, а не я, адъютант, выпрашиваю карандаш у Фиделя?»

Ему стало грустно. Уже более двух месяцев прошло с тех пор, как Хосе стал самым обыкновенным учеником. Но он не переставал думать о своих боевых товарищах. Перед его взором вереницей проходят люди. Вот он видит перед собою растянувшегося от стены до стены деда своего, Хосе Педро Фернандо, вспоминает его слова: «Каждый дед оставляет своему внуку наследство. Кто какое может. Я тоже оставлю тебе наследство — доброе имя гуахиро Хосе. А это — стоящее имя».

На новом плакате Хосе прочел: «Ребенок, который не учится, не может быть хорошим революционером!» (Фидель Кастро).

Хосе вслушивается в слова компаньеро Армандо.

Прочтя письмо школьников Фиделю Кастро, учитель громко произнес:

— Венсеремос! Мы победим!

И все ученики дружно воскликнули вслед за ним:

— Венсеремос!

Хосе тоже подхватил это слово.

В эту самую минуту в класс, чуть прихрамывая, вошел посторонний человек. Все мальчишки, словно по команде, уставились на него. Всех поразили лохматые брови этого человека.

— Дед! — вдруг закричал Мигель и вприпрыжку бросился ему навстречу. — Что с тобою случилось? Тебя поранили, да?

Дед, погладил внука по голове, глухо заявил:

— Э, да что там со мною! Беда приключилась с нашим Фиделем. Он вместе со всеми своими людьми попал в окружение…

Хосе вскочил и прямо с места громко крикнул бровастому гуахиро:

— Неправда! Никто не может окружить Фиделя! Старый гуахиро ласково произнес:

— Я тоже так думал… Но то, что я говорю, правда!