Он третью ночь живет в интернате, созданном для детей повстанцев.
Раньше это складское помещение принадлежало янки. В первые дни восстания Фидель устроил в нем госпиталь. Теперь на больничных койках спят маленькие повстанцы.
Соседом у Хосе по койке — негритенок Минго. Суровый и непоколебимый, он, кажется, совсем не умеет смеяться, честное слово. Никто не видел его улыбки. В самую веселую минуту, когда мальчишки умирают от смеха, Минго позволяет себе произнести одно-единственное слово:
— Каррамба!
Весельчак Мигель, лучший вратарь школьной команды, храпит, разинув свой большой рот. Временами он вскрикивает и судорожно тянется руками. «Ха, он и во сне ловит мяч!» — думает Хосе, глядя на него.
Когда лежишь, подперев голову руками, то хорошо видишь и Луиса; он здорово подражает голосам птиц.
«Пусть себе спят, — думает Хосе и, встав, осторожно пробирается к выходу. — А я пройдусь… Все равно сон не идет».
Он долго вслушивается в ночь: не слышно ли выстрела? Ничего не поделаешь, такая привычка вырабатывается у каждого повстанца.
В соседней хижине живет учитель Армандо. Хосе осторожно заглядывает в его окно: компаньеро Армандо, нацепив на переносицу старые-престарые очки, увлеченно читает и делает какие-то записи. Хосе сгорает от любопытства: какой толк переписывать книгу, если она всегда под рукой?
Интересная картина висит на стене комнаты. Она раскрашена в густо-синий и ярко-желтый цвета. Точнее говоря, на синем листе, во всю длину его, изображена какая-то желтая рыба. Но у этой рыбы нет ни хвоста, ни головы, ни плавников. Скорее всего не рыба, а кит!
Хосе, стараясь получше разглядеть кита, почти просунул голову в окно.
— Опять ты? — не удивляясь, спросил учитель. — Если хочешь, входи, Хосе.
Мальчик не стал раздумывать.
— Почему бодрствуешь? — Компаньеро Армандо посмотрел на него. — В твоем возрасте бессонницей не страдают.
— Хочу обратно к Фиделю, — ответил Хосе. — Невесело мне!
Учитель никогда никого не бранил; со всеми он разговаривал так, будто перед ним настоящие мужчины.
— Не всегда человеку удается быть там, где ему хочется, — заговорил компаньеро Армандо. — И не всегда удается заняться тем, к чему душа лежит. Ты, Хосе, не думай, что я очень уж стремился стать учителем. Революция заставила… Ты, как я замечаю, третью ночь дежуришь возле моего окна. А тебе ни разу не пришла в голову мысль, почему я занимаюсь по ночам? Объясню: знаний мне хватает только на один учебный день — вот как мало я знаю! Откуда взять большие знания простому гуахиро?
Мальчик не знал, поддерживать разговор или молчать. Может быть, лучше уйти и не мешать учителю заниматься?
— Если ты, Хосе, не возражаешь, то оставайся у меня. Будем заниматься вдвоем. А если захочется спать, устраивайся прямо тут же. Согласен?
— Согласен, компаньеро Армандо.
Хосе хотелось расспросить учителя про желтую рыбу на синем листе.
— Я хотел бы знать, почему тут нарисован кит?
— Неужели тебе ни разу не приходилось видеть на карте свою Кубу? — удивился учитель. — Поэты, например, сравнивают ее не с китом, а с жемчужным ожерельем на Карибском море.
Куба, конечно, не кит, что и говорить! Она жемчужное ожерелье. Хосе с этим согласен, хотя ему никогда не пришло бы в голову такое сравнение. Честно говоря, он плохо себе представляет, что такое жемчужное ожерелье, потому что не видел его ни разу.
Утром учитель занимался с мальчишками, а вечером обучал взрослых гуахиро. Хосе не отходил от него, если не был занят на кухне или в поле: ведь все ученики сами зарабатывали себе на жизнь.
Однажды пропал Минго. Естественно, всем пришлось его искать: мало ли какое несчастье могло случиться с малышом!
Искали где только можно: облазили все овраги и ущелья. Хосе с Мигелем вскарабкались даже на самую высокую вершину, обследовали каждую расщелину. Все сбились с ног, но Минго нигде не было.
Только к исходу второго дня Минго появился. Перед самым отбоем он вошел в столовую и молча уселся на свое обычное место. И всем стало ясно, что он страшно устал и здорово проголодался. Он был таким, как всегда, и чуточку уже не таким… Сейчас на его голове красовался большой старый берет. Наверно, отцовский.
— Где ты пропадал? — спросил его Мигель. Минго продолжал есть, не отвечая. Он молчал и тогда, когда его начал расспрашивать компаньеро Армандо. Минго, если не хотел говорить, мог молчать хоть целый месяц!
Дня через три или четыре после этого события Хосе пригласил своего друга на прогулку.
Читать дальше