Сильвана Гандольфи - Альдабра. Черепаха, которая любила Шекспира

Как этому помешать? Вытащить огромную спящую черепаху из ангара я не смогу: своими силами мне не сдвинуть ее ни на миллиметр.

Вот уже почти три недели, как бабушка спит в холоде, не прикасаясь к еде и питью.

Я закрылась в своей комнате, зашла на форум любителей животных и оставила Максу срочное сообщение:

«Макс, как пробудить мою исполинскую черепаху от спячки, в которой она пребывает уже месяц, не причинив ей боль?»

Ответ пришел только на следующий день.

«Элиза, зачем тебе ее будить?»

«Потому что слишком холодно, и я боюсь, что ей это вредно».

На этот раз Макс тут же откликнулся: «Если у тебя холодно, логично, что она впала в спячку. Я тебе говорил, что ей нужно тепло: только тепло может ее разбудить. Ей нужна специальная клетка, как те, что я использую для своих рептилий: с электрическим подогревом пола. Я могу тебе такую достать».

«Но я не хочу сажать ее в клетку! Она этого не вынесет!»

«Скажи, сколько градусов в ваших краях?»

«Мало, — написала я. — Уже ниже нуля».

Через пару минут пришел ответ: «Это нездоровый климат для такого не приспособленного к низким температурам животного. Доверь ее мне. Хотя бы на зиму. Уверен, в одной из моих клеток она отлично приживется. Почему бы тебе вообще не продать ее мне? А на вырученные деньги ты могла бы купить себе какого-нибудь симпатичного пушистого зверька».

«Я никогда ее не продам», — написала я. Разговор становился бессмысленным.

Макс все еще сидел за компьютером. Он не сдавался. «Элиза, мне очень нужна эта черепаха. Я тебе очень хорошо заплачу. Зачем тебе такое необщительное животное? Я бы помог тебе найти кого-нибудь по-настоящему симпатичного, например, арктического волчонка или императорского пингвина, если тебе хочется чего-то экзотичного. Меня же интересует именно Geochelone, и только она. Своим внушительным доисторическим видом черепаха распугала бы монстров из моих ночных кошмаров лучше любой рептилии. Я бы очень о ней заботился. Элиза, почему ты не хочешь хотя бы показать мне ее? Мы могли бы все обсудить. Если ты не хочешь с ней расставаться, я бы мог помогать тебе. С моим опытом я нашел бы способ вывести ее из спячки».

Я снова почувствовала, что не должна говорить ему, где живу. Этот человек с его болезненными странностями пугал меня. Как можно доверять тому, кто держит животных в клетке, спасаясь от ночных кошмаров?

К тому же он слишком навязчивый. Рисковать нельзя. Хорошенько поразмыслив, я написала: «Макс, мне надо только знать одну вещь: сухопутная черепаха утонет, если во время спячки окажется с головой под водой?»

Макс не отрывался от компьютера и ответил тут же:

«Странный вопрос. Но успокойся: этого не может быть, потому что черепахи никогда не выберут ямки с водой, чтобы впасть в спячку. Хотя могут пробыть под водой даже в течение часа. Не хочешь же ты сказать, что твоя черепаха под водой?»

«Нет, она не под водой. Но что если, пока она спит, случится наводнение? И если оно продлится больше часа? Что будет в этом случае?» — написала я, поддавшись панике.

Только отправив сообщение, я поняла, что допустила ошибку. Было очень неосторожно с моей стороны упоминать о наводнениях. Макс может догадаться, где я живу.

И действительно, он немедленно ответил: «Почему ты говоришь о наводнениях? Ты случайно не в Венеции живешь?»

«Нет, я просто так сказала», — поспешно написала я. Но мне самой этот ответ показался неубедительным. И даже хуже — подозрительным. Я стерла его и выключила компьютер.

Приближались зимние каникулы, температура поднялась на несколько градусов, но бабушка, похоже, не собиралась выходить из спячки.

Теперь я жила в постоянном страхе. При малейших признаках возможного наводнения я мчалась на Челестию, хотя это не имело особого смысла.

Я сидела рядом с бабушкой, поглаживая ее по спине и проводя палочкой по прожилкам между пластин. Слушала едва уловимое шипение, единственное доказательство того, что она жива. Мне не хватало наших разговоров. Я читала ей Шекспира, но она не реагировала. Что происходит в этом маленьком спящем мозгу?

Прислонившись спиной к черепашьему панцирю, я начинала фантазировать, мечтая о себе и о будущем. Раз бабушка превратилась в черепаху, я тоже превращусь в кого-нибудь, когда состарюсь. А мама? В глубине души я не верила, что с мамой может произойти нечто подобное. Слишком реалистичная, слишком деловая, она не читала наизусть Шекспира и не играла в слепых на улицах Венеции. Нет, маме не грозило превратиться в такое странное существо.