Бердибек Сокпакбаев - Аяжан

Все движение в кузнице разом остановилось. Это тоже очень понравилось Аяжан.

Пока дедушка мылся в душе, Аяжан спросила Ораза:

— Как ты думаешь, девушки могут быть кузнецами? Это был такой вопрос, который заставил призаду­маться даже Ораза. Никогда он не видел женщин-куз­нецов и не слышал про них. Но разве мог он огорчить верного друга? И Ораз твердо ответил:

— Могут ли? Конечно, могут!

— Ата, что за теми горами?

— Как что? Светик мой, там тоже люди живут, как и мы. Там тоже колхоз. Тоже есть стада, которые па­сутся; есть пашни, посевы.

— Посевы — это пшеница, ата да?

— Сеют и ячмень, и пшеницу, и кукурузу, и просо...

— Ата, а как растут посевы? Я в кино видела, так, да?

Старина Сарыкен от души расхохотался.

— Вот как у нас в городе! Восемь лет прожила и до сих пор не видела, как хлеб растет.

— Видела. В кино видела!

— Разве видеть в кино называется видеть?

— Но ведь в городе хлеб не растет?

— Вот, крошка моя, я тебя и повезу на поля, и пока­жу тебе все. Стыдно не знать, как хлеб растет, без кото­рого ты дня прожить не можешь.

— Атагай, повези, пожалуйста! Когда поедем?

— Если управлюсь, сегодня приеду пораньше и поедем.

С работы Сарыкен, и правда, вернулся часа в четы­ре. Аяжан с нетерпением ждала его, ждала, когда она увидит обещанное.

— Ата, поедем в поле? — прыгала она, хлопая в ладоши.

— Поедем.

Дедушка Сарыкен вывел из сарая свой новый трехколесный мотоцикл. Этот мотоцикл ему подарил в прош­лом году колхоз за отличную работу. Не раз пришлось Аяжан кататься по окрестностям колхоза на этом заме­чательном мотоцикле. Уж дедушка кругом повозил ее. Пусть рассказывает потом в городе...

— Ата, я тоже поеду!

— Ата, я тоже поеду! — кричали наперебой Нурдау­лет и Зауре и, подбежав к мотоциклу, вцепились в него.

— Хватит, хватит. Все садитесь, всех повезу. Место всем найдется...

Аяжан с Зауре уселись в коляску. Нурдаулет — за дедом на сиденье.

Мощный мотоцикл, рванувшись, понесся вперед. Точ­но птица летит он по ровной дороге, а когда появляются арык или ров, дедушка мгновенно сбавляет скорость.

Аяжан, не помня себя от радости, широко раскрыв жадные глазенки, не налюбуется своим дедушкой, мо­тоциклом, дорогой...

Сарыкен надел защитные очки: глаза может запоро­шить пылью. Вид в них у Сарыкена такой важный... А поля его старой фетровой шляпы так забавно и при­ветливо дрожат, колышутся от встречного ветра.

Проехали мост над речушкой, где удили рыбу Аяжан с Оразом. Сарыкен повернул вправо. Дорога здесь проселочная. По ней ехать еще лучше — мягко-мягко. Когда нет дождей, ехать даже удобнее, чем по шоссе. Вдоль реки кружили зигзагами, потом помчались прямо впе­ред. Очень скоро начались хлебные поля. Ни конца им, ни края. Старина Сарыбай свернул с дороги и остановил свой мотоцикл у кромки поля.

Ребята спрыгнули на землю.

— Ата, вот это и есть хлеб?

— Да, это пшеница, — ответил Сарыкен.

— Ой, какая она высокая, ата, глядите, в мой рост! — поражалась Аяжан.

— Вот где здорово в прятки играть! — крикнул Нурдаулет и кинулся в пшеницу.

— Не топчи! — рассердился Сарыкен и сейчас же выгнал глупого мальчишку с поля.

— Ата, а где зерна пшеницы?

Сарыкен сорвал колос, помял на ладони, подул на него, и там остались красные, словно обточенные, ров­ные зерна — одно к одному.

— Какая красивая!

— Да, пшеница хороша. Белый хлеб, что ты так любишь, вот из этой самой пшеницы делают.

— Разве хлеб из пшеницы пекут? Не из муки?

— А мука откуда берется?

— Не знаю... — смутилась гостья.

— Не знаешь? Так и это я тебе покажу. И они поехали дальше.

Конца не было хлебам. Кончались одни, начинались другие. Пшеница везде уже вызрела — усики на колось­ях побелели и высохли. Недавно здесь началась уборка самоходным комбайном. Сарыкен остановил мотоцикл у края хлебов и указал на огромную машину, которая шла по полю, словно какой— то невиданный великан, и гудела, и грохотала, и будто наголо стригла поле.

— Вот он, комбайн!

И все замолкают невольно, с удивлением глядя на чудо-машину.

— Да, вот какой бывает комбайн! — неожиданно выскакивает Зауре, жаждущая показать свои познания в сельском хозяйстве. А комбайн гудел все ближе. Он гордо шел среди посевов, срезал широкую полосу пше­ницы и жадно глотал ее. Зерна сыпались, сыпались, сы­пались...

Комбайн ведет настоящий батыр с черными усищами.

На самом верху комбайна стоит мальчик, рубаха на груди распахнута, кепка съехала набок. Аяжан только сейчас узнала: ведь это... И радостно вскрикнула: