Бердибек Сокпакбаев - Аяжан

Тут же, внизу, Аяжан увидела забавно расставлен­ные деревянные фигурки животных, птиц, зверей и даже маленьких человечков. Рядом лежали приготовленные для резьбы деревянные чурочки. Сколько чудесных игрушек, сделанных умелыми руками!

— Ты все это сам?!

— Сам.

— Нисколько от живых не отличишь! Ты умеешь мастерить своими инструментами...

Петух раскрыл клюв и кукарекает, гребешок будто колышется. Бык мычит и намеревается бодаться. Его рога и поза точь-в-точь, как у той рыжей коровы, кото­рая напугала в день приезда Аяжан.

— Ой, Ораз, какой ты умелый!

— Ой, какие хорошенькие, — не перестает ахать и охать Аяжан, вертя в руках разные фигурки и любу­ясь ими.

— Я их готовлю на выставку, — сказал Ораз.

— На какую выставку?

— Учитель наш предупредил всех в школе, что осенью в районе будет выставка. Вот ученики и готовят­ся к ней в свободное время. Ну, кто что умеет делать... А тебе, до твоего отъезда, я обязательно что-нибудь на память подарю. Выпилю и подарю. Ладно?

— Ладно!

Аяжан, глянув на часы, даже не поверила — как она засиделась в гостях.

— Ой, я пойду.

— Я провожу тебя, — сказал Ораз.

Друзья вышли на улицу. Там уже было прохладно. Когда они проходили мимо решетчатых железных ворот, Аяжан спросила:

— Что за этими воротами?

Ораз стал рассказывать ей про МТС, про колхозные машины...

Аяжан схватилась руками за железные прутья и смотрела, смотрела... Не приходилось ей видеть в горо­де сразу столько тракторов, да еще с такими огромны­ми колесами. А Ораз знал даже как какой называется.

— Вон тот — ДТ-54, а с большущими колесами — «Беларусь».

Только комбайны не показал он Аяжан — их во дво­ре не было.

— Все они сейчас на уборке хлеба.

Когда Аяжан пригляделась повнимательней, то уви­дела справа от них какой-то длинный красноватый дом, а вместо одной стены у него были сплошные окна. От­туда все время раздавался страшный стук и грохот. За мутными стеклами полыхал красный свет и копоши­лись люди.

— Ораз, что в этом доме?

— Это кузница. Старина Сарыбай работает здесь.

— Кузница?!

— Да.

Ни разу еще Аяжан не видела кузницы.

— Ораз, а пустят нас туда? Пойдем, попросимся?

— Если скажем, что илем к Сарыке, пустят.

— Пойдем скорей!

И они стремглав побежали к проходной. Там сидел сторож, строгий неприступный старик Серкебай. Веки у него беспрестанно мигают, сам рыжеватый, бородка клинышком, взгляд пресуровый. Поверх черной тюбетейки надет торчащий киргизский войлочный колпак.

— Ата, салаумалейкум! — поклонился Ораз, приветствуя старика при входе.

— Алеки салям! Кто вас сюда звал?!

— Мы хотели пройти к Сарыкену, кузнецу. Она — дочь брата Сарыкена, приехала погостить из Алма-Аты.

— Дочь Дарибая? — спросил сторож у Аяжан.

— Да.

— Как поживают твои родители? Когда приехал а как приехала? С кем приехала? Что привезла Сарибаю? — Вопросы так и посыпались, и старик совсем пере­стал казаться Аяжан неприступным и строгим.

— Идите! — произнес он снова грозным приказным тоном, как бы спохватившись, что позволил себе по­блажку при исполнении служебных обязанностей.

Ораз повел Аяжан в кузницу. Обе половины двери ее были открыты настежь. Среди нескольких человек, измазанных сажей и маслом, Ая­жан сразу узнала Сарыбая в парусиновом переднике. Он что-то делал с куском раскаленного докрасна железа, и вокруг разлетались тысячи огненных оран­жевых, красных искр, от которых Аяжан не в силах была оторвать глаз.

Увидев Аяжан и Ораза, Сарыкен внезапно остано­вился.

— Ой, аке, милые, зачем пришли? Проведать, что ли?

Проведать. Аяжан очень захотелось посмотреть, как вы работаете в кузнице, вот и пришли...

— Посмотри, золотце мое, посмотри. Вот она, наша кузница!

И Сарыкен снова вернулся к раскаленному металлу, к огромному молоту.

Самым интересным для Аяжан было то, что молот поднимался и опускался сам.

Все, что мог, Ораз старался объяснить подружке.

Она была очень довольна, что посмотрела, как работает дедушка. Он такой сильный, делает что хочет с толстыми, брызжущими огнем, брусьями железа. Он месит их, точно тесто, тянет и гнет, как жевательную серу, режет, будто дерево...

И кажется девочке, что дед сможет даже узел связать из железа. «Вот чудо-то!»— думает Аяжан про себя.

Ей и до вечера не надоело бы любоваться мастерст­вом Сарыкена. Но вдруг раздался густой сильный гудок, который эхо повторило в разных концах двора. Это был сигнал, извещающий, что рабочий день окончился.