Роальд Даль - Матильда

— Рада видеть, — сказала она, — что на сей раз в питьевой воде нет скользких тварей. А если бы они там были, то со всеми вами без исключения приключилось бы нечто весьма неприятное. Включая и вас, мисс Хани.

Все молча и напряженно слушали. Ученики уже успели изучить повадки тигрицы, и никто не хотел рисковать.

— Очень хорошо, — прогудела Транчбуль. — Давайте-ка проверим, насколько хорошо вы выучили таблицу умножения на три. Или, другими словами, насколько плохо мисс Хани научила вас умножать на три.

Транчбуль стояла перед учениками, расставив ноги, уперев руки в бедра. Она с усмешкой смотрела через весь класс на мисс Хани.

Матильда неподвижно сидела за своей партой во втором ряду и внимательно наблюдала за происходящим.

— Ты! — крикнула Транчбуль, указывая пальцем размером со скалку на мальчика, которого звали Уилфред. Уилфред был самым крайним в переднем ряду. — Встань, ты! — крикнула она ему.

Уилфред встал.

— Начни-ка таблицу умножения на три с конца! — рявкнула Транчбуль.

— С конца? — запинаясь, проговорил Уилфред. — Но я не учил с конца.

— Ну вот! — торжествующе вскричала Транчбуль. — Она ничему вас не научила! Мисс Хани, почему вы абсолютно ничему их не научили за прошедшую неделю?

— Это не так, — ответила мисс Хани, — Они все научились умножать на три. Но я не вижу никакого смысла в том, чтобы они учили таблицу умножения с конца. С конца ничего нельзя учить. Весь смысл жизни состоит в том, чтобы двигаться вперед. Я хочу у вас спросить, можете ли вы, например, назвать по буквам какое-нибудь слово с конца? Очень я в этом сомневаюсь.

— Не дерзите мне, мисс Хани! — отрезала Транчбуль, после чего повернулась к несчастному Уилфреду. — Очень хорошо, мальчик, — сказала она. — Ответь мне. У меня семь яблок, семь апельсинов и семь бананов. Сколько всего у меня фруктов? Быстрее! Давай же! Говори ответ!

— Но ведь это сложение! — воскликнул Уилфред. — Это же не умножение на три!

— Ты совершеннейшая тупица! — закричала Транчбуль. — Ты гнойный флюс! Ты искусанная блохами задница! Это и есть умножение на три! У тебя три кучки разных фруктов, в каждой по семь плодов. Трижды семь будет двадцать один. Ты, вонючка! Я дам тебе еще один шанс. У меня восемь кокосов, восемь арахисов и восемь грецких орехов, Сколько всего у меня орехов? Отвечай мне быстро.

Бедный Уилфред был совсем сбит с толку.

— Стойте! — вскричал он. — Подождите, прошу вас! Мне нужно сложить восемь кокосовых орехов, восемь арахисов… — Он принялся загибать пальцы.

— Ты, мерзкий пузырь! — закричала Транчбуль. — Ты, скользкий головастик! Это не сложение! Это умножение! Ответ будет — трижды восемь! Или восемью три! А какая разница между трижды восемь и восемью три? Ну-ка, скажи-ка мне, ты, мерзкая букашка, да поживее!

Уилфред был так испуган и озадачен, что уже и говорить не мог.

Транчбуль приблизилась к нему, сделав два огромных шага, и подсекла Уилфреда каким-то ловким приемом то ли из дзюдо, то ли из карате, так что мальчик подскочил и перевернулся в воздухе. Однако когда он еще не успел закончить оборот, она схватила его за лодыжку, и он так и повис в воздухе, как ощипанная курица в магазине.

— Восемью три, — кричала Транчбуль, покачивая Уилфреда из стороны в сторону, — будет столько же, сколько трижды восемь, а трижды восемь двадцать четыре! Повтори!

В этот самый момент Найджел, сидевший в другом конце класса, вскочил со своего места и возбужденно закричал, показывая пальцем на доску:

— Мел! Мел! Посмотрите на мел! Он двигается сам по себе!

Найджел кричал так громко, что все уставились на доску, включая Транчбуль. Новенький кусочек мела и вправду завис над доской.

— Он что-то пишет! — кричал Найджел. — Мел что-то пишет!

И правда, он что-то писал.

На доске появилось слово: Агата .

— Это еще что такое, черт побери! — завопила Транчбуль.

Она с изумлением увидела, что чья-то невидимая рука вывела на доске ее имя. Она выронила Уилфреда, и тот упал на пол.

— Кто это делает? — закричала она, ни к кому не обращаясь. — Кто это пишет?

Мел продолжал писать: Агата, это Магнус. Это Магнус. Все услышали, как из горла Транчбуль вырвался стон.

— Нет! — закричала она. — Этого не может быть! Это не Магнус!