Станислав Востоков - Боцман Штормтрап

Плывем дальше, я на руле, Балласт в топке орудует. И вдруг, ближе к вечеру, как-то дернуло нас, и мы встали. И дым, знаете, не идет, винт за кормой не вертится. Оказывается, помощник мой по неопытности переусердствовал. У нас в кочегарке резины кусок лежал, так Балласт его вместо угля — в топку. А резина она и горит плохо и, главное, ходовых качеств кораблю не прибавляет. Стали думать, что делать. Парус не поставишь, лес совсем низко — мачту обломает. Придется на веслах идти. Только сунули гребные приспособления в воду, глядь, половины как ни бывало. Балласт удивился. А я сразу понял. Пираньи! Вы не слышали о пираньях? Страшный хищник. Зубы — как у бульдога, и челюсти соответствующие. В реках, где они живут, ни одно существо долго не протягивает. Объедают все под чистую. Хоть ракушки, хоть водоросли. Живут в вечно голодном состоянии, пираньи-то. Поэтому и кидаются на все подряд. Дерево, оно им даже что-то вроде экзотического блюда. В нем ведь тоже какие-никакие витамины, в дереве-то. Только как теперь плыть, не понятно. Не толкать же катер, в самом деле. Поди толкни, когда тут такое! Да-с.

Ну, нам тогда повезло — на следующий день лес расступился, Анды показались. Встают величественной грядой на горизонте. Подняли мы тогда парус и пошли дальше вверх по течению. Вот, думаю, еще чуть-чуть пройдем и можно будет на сушу сходить. С кораблем хорошо, конечно. Но в горы на нем, как ни крути, не поднимешься. Будь он хоть ледокол.

Я уже присматриваю бережок поудобней, чтобы пристать. И тут, понимаете, как что-то засвистит, захлопает! Нас с Балластом потоком ветра на палубу кинуло, и темно почему-то стало. Думаю, буря — не буря, ураган — не ураган. Непонятное явление. Ну, да все равно — сходить надо. «Помощник Балласт, — говорю, — причаливайте к берегу. А-то что-то мне это не нравится.» А он в ответ: «К берегу пристать никак нельзя, из-за отсутствия его наличия». Совсем, думаю, малый зарапортовался. Или после гипноза никак не отойдет. А потом глянул за борт. Действительно, берег отсутствует. Какой там берег! Под днищем корабля, понимаете, пропасть с милю, внизу скалы, ущелья. А по бокам два крыла, каждое по метров десять. Все сразу ясно стало. Попали мы, в лапы самого что ни на есть настоящего кондора. Вы не сталкивались, молодой человек, с кондором? Вот и отлично. И не стоит. В зоопарке посмотреть это можно. Отчего же нет? А так, не стоит. Только в зоопарке они больше некрупные. Надо думать, из-за отсутствия полетного пространства.

И вот, то ли он нас за зверя принял, то ли за рыбу. Только схватил, как есть, с корабликом. И несет. В гнездо, наверное. Я так думаю, его трепещущий парус приманил. В воздухе я, пользуясь случаем, объяснил Балласту географию Южной Америки, особенности ландшафта, связь Анд с Кордильерами и их влияние на местный климат. Ну, полетали еще немного и потом, бац, сели на что-то! Опять крылья захлопали, и светлее стало. Улетела наша птичка.

Огляделись мы, так и есть. В гнезде огромных размеров. Тут же — птенец голодный. Сидит, к нам присматривается. Вероятно, думает, кого есть первым. Потом, видимо, решился, и ко мне. Ну, оно понятно. Я-то поплотнее. У помощника совсем вида нет. Кожа да кости. Я, естественно, к обороне готовлюсь. Балласт тоже какую-то штуку в руки взял. И тут, поверите ли, отрываемся мы плавно от гнезда и в небо летим странным образом. Я уж думал: снова кондор. Смотрю вверх и изумляюсь. Над трубой — огромный черный шар, тянет судно вверх и продолжает увеличиваться в размерах.

Вы, наверно тоже удивились, молодой человек? Еще бы. Я только потом сообразил, что виной нашему чудесному, так сказать, избавлению — кусок резины. Который топку забил. Он, понятно, от жара расплавился, перекрыл дымоход и теплый воздух начал его вверх выталкивать. А резина, сами знаете, как тянется! Вот и надуло шар! И ветер попутный. В общем, повезло.

Так проплыли Анды, океан показался. Потом острова пошли тихоокеанские, Гавайи. Мы только угольку в топку добавляем. Тут ветер изменился, и понесло нас на южную оконечность Австралии. Это одно слово — южная, а холодно там, доложу вам, как на севере. Разве что пингвины не ходят. И стал наш шар отставать постепенно, опускаться. Начали мы парусом маневрировать, чтобы опуститься, куда надо. А здесь воздушных шаров — тьма. Разных форм и конфигураций. Ну, в конце концов, опустились!