Иван Логвиненко - Багряные зори

Достав пухлую папку с надписью сверху справа «Совершенно секретно», а под нею «Молодежь, опасная новому строю», он медленно развернул ее.

«Раздел первый. Казненные».

Тихо шелестят страницы под толстыми пальцами начальника.

«87. Чередниченко Анна Семеновна…

193. Павличенко Георгий…

Раздел второй. Отправлено в Германию».

И снова шелест страниц.

«Раздел третий. Находятся под подозрением.

246. Яценюк Иван».

Сокальский взял карандаш и напротив фамилии написал: «Арестован. Не выдержал допроса, умер».

«247. Ефименко Степан. Арестован, расстрелян.

248. Борщенко Виктор — арестован.

249. Молчан Иван — арестован.

250. Якименко Петр — арестован».

На этой странице Сокальский подписал: «Совершали вооруженные нападения на эшелоны, убийства солдат и офицеров, диверсии на железной дороге. После активного допроса, выявления их пособников, как они, так и те, кто им помогал, должны быть расстреляны».

Сокальский перевернул страницу.

«261. Бучацкий Владимир. Закончил четыре класса в сорок первом году, пионер, на базаре пытался достать части к радиоприемнику. Обыск положительных результатов не дал, если не считать того, что найдена на чердаке книга Аркадия Гайдара под названием «Школа». Замечено его появление накануне ареста у бывшего партийного работника Чередниченко Анны. Сама арестованная какую-либо причастность Бучацкого к подполью опровергла. Не раз его встречали на железнодорожной станции возле эшелонов. Зафиксирована его встреча с Георгием Павличенко, который на допросах отказался что-либо говорить о Бучацком.

Несколько раз Бучацкий появлялся в Ракитном и в Молчановке. Истинная цель прихода в город и в село, а также его связи с местными коммунистами до сих пор не установлены. На ферме в Шарках пас стадо, подозрений не вызывал…»

Подняв голову, Сокальский посмотрел на следователя, затем перевел взгляд на потерявшего сознание Виктора Борщенко. Плеснул водой из ведра, приказал встать. Потом поднес стакан воды.

Удивленно посмотрел Виктор на Сокальского, взял дрожащими руками стакан. Мелкой дрожью стучали зубы о стекло. Сокальский забрал стакан, поставил свой стул напротив Борщенко.

— Арестованный Владимир Бучацкий, — спокойно начал начальник полиции, — на допросе показал о своих связях с тобой, Яценюком, Молчаном, Якименко и Ефименко. Почему ты молчишь об этом?

У Виктора будто что-то оборвалось внутри. «Неужели и его взяли? — Но сразу овладел собой: — Провокация».

— Никакого Бучацкого я не знаю, — отрезал Виктор.

— А кого ты знаешь?

— Я вас не понимаю.

— Из Ольшаницы, я спрашиваю, кого знаешь? — повторил, скрипя зубами, начальник полиции.

— Из Ольшаницы? — переспросил Виктор. И, немного подумав, сказал: — Следователь Божко ольшаницкий…

Сокальский вскочил со стула:

— Следователь Божко?! — закричал он в ярости, повалил Виктора на пол и дважды ударил сапогом в грудь. — Говори: Бучацкого знаешь? Знаешь или нет?!

— Нет, — прошептал Виктор и опять потерял сознание.

— Надо было покончить с ним еще тогда, когда на рынок приходил, — с трудом перевел дыхание Сокальский.

— Нехитрое дело — волку съесть ягненка, — спокойно объяснил Божко.

— Но ждать, когда у этих ягнят вырастут зубы, у меня нет ни времени, ни желания.

— Успеем, не волнуйтесь. Сколько там из третьего раздела на очереди?

Сокальский Заглянул в дело:

— С полсотни наберется.

— Вот и хорошо. Раза три закинем невод, и Бучацкий обязательно попадет в нашу сетку. Так что не беспокойтесь, Михаил Кононович. Мы его не упустим…

Когда Борщенко увели, Божко спросил Сокальского:

— Что же дальше?

— «Дальше, дальше»… — с раздражением сказал начальник полиции. — Сколько здоровья у меня отняли эти бандиты… — На минуту умолк, а потом: — Будем выполнять приказ Штельцера. Вешать их надо сразу всех троих: Борщенко, Молчана и Якименко.

— Когда?

— Сразу на рассвете.

— Удивляет меня, Михаил Кононович… — как-то тихо, немного испуганно произнес Божко.

— Что вас удивляет?

— Какой фанатизм! И откуда он берется? Во что они верят? На что надеются? Взять хотя бы этого пацана. Что он видел? В колхозе колоски собирал, босоногим в школу бегал, повязав на шею пионерский галстук… Нет, я решительно отказываюсь понимать этих голодранцев.

— И не надо, — пробормотал Сокальский.

— Что не надо?

— Не надо их понимать. Просто надо всех уничтожить — сразу, до последнего колена.

— Не так все просто, — вздохнул Божко и тихо вышел из комнаты.