Иван Логвиненко - Багряные зори

Дед вытащил из кармана сложенную в гармошку газету, оторвал кусок, вынул кисет, протянул полицаю.

— Кури. Сам насек. Хорошо мозги проветривает, очищает от скверны.

Полицай молча отсыпал махорки, старательно свернул козью ножку, вскинул на плечо карабин и медленно поплелся к дороге.

Дед и Володя тревожно смотрели ему вслед. Куда пойдет? На Лубянку выполнять приказ или домой?

Через минуту они облегченно вздохнули. Полицай перешел дорогу и степью напрямик пошел домой.

— А вы, дедушка, смелый! — с завистью посмотрел на старика Володя.

— Не то время сейчас, чтобы лясы точить и нести всякую околесицу, — рассердился старик.

Потом подошел к упряжке и выпряг гнедого.

— Иди сюда! — позвал Володю. — Садись верхом и что есть силы скачи в Лубянку. Коня стреножишь, оставишь в сенокосах, а сам — в село. Отыщешь там учительницу. Она в селе одна. Передай ей, зачем шел полицай. Пускай прячется. За стадо не беспокойся, я посмотрю.

Володю торопить не пришлось. Присел дед возле плуга, поднял оброненный полицаем кусок газеты и по слогам прочитал:

— «Помощь немецкой армии.

Сбор теплой одежды для армии принял на себя, по поручению, пан бургомистр. На его призыв и под его руководством созданы сборочные пункты как в городе, так и в селах. Сбор прошел в три недели: собрано — три овчинных тулупа, восемь пальто, пятнадцать халатов, тридцать пар чулок…» Рвань перекатная! Душегубы, — выругался в сердцах дед, скручивая цигарку.

Они собрались в сарае. Володя сидел на опрокинутой бочке, а остальные примостились в углу на соломе. По-видимому, ожидали еще кого-то.

Стараясь сдержать улыбку, Володя крепко сжимал губы. Когда Володя пришел в Молчановку, Иван Яценюк не прогнал его, а, подробно расспросив обо всем, привел сюда, познакомил с ребятами. И казалось, вот-вот произойдет что-то важное…

— Ты его, Ваня, хорошо знаешь? — не поднимая головы, нарушает молчание светловолосый юноша.

— Если не знал, Витя, не был бы здесь. Мы с ним еще до войны не один раз встречались. Способный парень, боевой, наш. Правда, немного вспыльчивый.

— А откуда ты знаешь о его способностях?

— Стихи он писал. А потом мы с ним вместе ходили в литкружок. Помнишь, им руководила Анна Семеновна…

— Чередниченко?

— Да, из Ольшаницы.

— Помню.

Ребята притихли. Слышно было, как кто-то по грязи шлепал к сараю.

Скрипнула дверь, и на пороге появился худощавый юноша низкого роста, в коричневых башмаках.

— Здравствуйте, — тихо произнес парень.

— Здравствуй, — ответил за всех Иван. — Садись.

Юноша робко присел.

— Зачем звали? — спросил он.

— Поговорить надо. Разговор у нас с тобой, Петя, серьезный, — начал Володя. — Помнишь наши занятия в литкружке?

— Разве можно забыть то время…

— Но тогда мы только на бумаге, в своих стихах клялись любить Отчизну.

— Вы меня, кажется, в чем-то обвиняете? — сразу вспыхнул Петя и тут же покраснел.

— Пока ни в чем, — строго ответил Иван и протянул юноше вырезку из газеты. — На, прочитай!

Парень пробежал глазами по строкам:

ОБЪЯВЛЕНИЕ

Мужчины и женщины Украины!

Германия дает вам выгодную и хорошо оплачиваемую работу. 28 января текущего года транспортный поезд идет в Германию. О ваших близких будут заботиться до тех пор, пока вы будете работать в Германии. Мы ждем, что украинцы немедленно согласятся получить работу в Германии.

Гебитскомиссар.

Петр поднял голову, удивленно, с улыбкой бросил:

— Не думал, что здесь находится биржа труда. Вы что, вербуете меня в Германию?

Иван протянул Петру вторую вырезку:

— Читай дальше!

Петя прочитал:

ОБЪЯВЛЕНИЕ

Кто не придет на осмотр по вербовке в Германию и его доставит полиция, тому надлежит уплатить денежный штраф в размере 1000 рублей. Заплатить штраф обязаны не только лица, не пришедшие на осмотр, но и их родственники.

Гебитскомиссар.

— Что все это значит? — поинтересовался Петр.

— Просто советские люди саботируют подобные распоряжения. А грязная газета, опубликовав такое объявление, открыто признается в этом.

— А что же дальше?

— Читай все, что я собрал. — И он бросил парню на колени вырезки и общую тетрадь.

ОБЪЯВЛЕНИЕ

За невыполнение требования работать на строительстве железной дороги приговорены к смертной казни и расстреляны Кирилл Патык и Мария Шерстюк из села Скибин.

ПРИЗЫВ