Иван Логвиненко - Багряные зори

Окружили товарищи бездыханное тело матроса, подняли его на вытянутых руках, осторожно и торжественно внесли в вагон.

Поднялся фашист, вытер рукавом кровь с разбитого лица. Едва передвигая ногами, подошел к двери, со злостью задвинул ее. Повесил замок. Эшелон тронулся.

Володя наклонился к женщине, поднял ее…

Ручейки молока текли по асфальту. Возле бровки они смешивались с кровью моряка, а потом рыжими каплями катились вниз и глухо падали на рельсы.

…Поздно вечером, когда, выступая синим дымом из углов, густеют сумерки, в будку ввалился староста.

Мать старательно накладывала заплаты на рваные Володины штаны. Посмотрел староста и грубо спросил:

— Шьешь? Портниха? Большие деньги делаешь. А патент от власти имеешь?

— Какая же я портниха? Разве не видите? Износился мальчонка, тело голое выглядывает, стыдно на улицу выпускать.

— Вижу, не оправдывайся. Завтра с утра отправляй своего босяка в Шарки.

— Зачем? — удивилась мать.

— На работу в государственное хозяйство. Да поменьше расспрашивай, — повышая голос, отрезал староста, — сама понимаешь: рабочих рук не хватает. — И, уже переступив порог, из сеней бросил: — Завтра проверю.

Солнце встретил Володя за селом. На спине — котомка, в руках — палка, которую мальчуган искусно украсил резьбой. Босыми ногами ступает он по проселочной дороге, порядком остывшей за ночь.

Управляющий хозяйством, приземистый, средних лет мужчина с приплюснутым носом и раздвоенной заячьей губой, тоненьким голосом пропищал:

— Иди на ферму, будешь стадо пасти!

…Рано утром, как только подоят коров, гонит мальчуган стадо в степь. Далеко-далеко на небосклоне всходит солнце, по-вдовьи лаская осиротевшую землю. Вокруг еще царит тишина, а высоко в небе звенит жаворонок.

Медленно бредут коровы по дороге, подымая пыль. Володя идет за ними по обочине. Мягкий росистый бархат зеленого спорыша приятно щекочет его босые ноги. Хлопает Володя кнутом, сбивая еще не окрепшие стебли репейников.

Как только стадо свернуло на выгон, уселся Володя на меже, вытащил из кармана ножик и старательно начал вырезать узоры на палке.

Когда солнце было высоко в небе и короче становились тени, в степи подымался огромный столб дорожной пыли.

Володя знал: в сопровождении двух полицаев шеф Ольшаницы, Кнейзель, едет осматривать хозяйство — контролирует, так сказать, «новый порядок».

В полдень гонит мальчишка стадо на водопой. Коровы заходят чуть ли не на средину пруда, медленно и долго тянут теплую воду. А маленький пастух, удобно устроившись под вербой, спускает ноги в воду и бережно развязывает свою котомку.

Доярка тетя Аня чуть свет приносит Володе из дому еду. Он еще спит, и она кладет в его котомку, что висит на деревянном гвоздике в углу, краюху хлеба, а то и кусочек сала или пару яиц, сваренных вкрутую.

Выходят коровы из воды, сонными огромными глазами смотрят куда-то печально вдаль, жуют жвачку.

Вечером стадо нехотя бредет на ферму. Душно. Пахнет прибитой пылью, устоявшимися запахами летнего дня и теплым молоком.

Володя не ночует в бараке. Там тесно, всю ночь кусают блохи. Он остается на ферме; помогает тете Ане — то стульчик перенесет, то хвост коровы подержит, чтоб та не хлестала доярку по лицу. Здесь же из подойника пьет молоко и идет к яслям. Подбросит в ясли траву или солому и ложится спать. Здесь его постель. Тянется к нему Калина, лижет его. А язык у нее как рашпиль. Мальчишке смешно и щекотно. А корова словно хочет сказать: «Спокойной ночи, дружок!»

И Володя благодарно закрывает глаза.

Разбрелись коровы по всему выгону, пощипывают лениво траву.

Рядом поле, словно ковер шелковый; как синее море, волнами играет. Под мягким ветерком стоят хлеба, шумят мечтательно и тихо.

Зашел Володя в рожь, нежно гладит рукой колосок, а он к его загоревшей шее тянется, щекочет, будто отвечает на ласку. Идет мальчуган дальше. Маки цветут. Красные-красные…

И вспоминает Володя далекое довоенное лето. Тогда он еще в школу ходил. Взял его отец с собой на Рось. Тогда-то он впервые и увидел красные цветы.

«Папа, — воскликнул он восторженно, — посмотри, это же маки!»

«Маки, сынок, красные маки…» — печально согласился отец.

Володя склонился над лепестками и спросил:

«А почему маки не пахнут?»

«Потому что они красные, как кровь. Говорят, что эти цветы вырастают на поле битвы из крови горячей, что упадет на нашу землю».

«А больно ей?» — допытывался Володя.